Он пишет ярко и эмоционально, без злости и цинизма Паланика, без угрюмого философствования Буковски, без дешевизны бульварных любовных романов. Это Рой. Человек, говорящий правду и создающий правдивых героев, уже в начале 2017 подарит своим читателям новый роман - “Белый квадрат. Лепесток сакуры”. И пока крымчане ожидают новинку на полках книжных бутиков, “МК в Крыму” поговорил по душам с известным писателем.
- Когда меня спрашивают, довелось ли мне побывать в Крыму, я отвечаю: конечно, я бывал в Крыму! И, поскольку я очень активно общаюсь в социальных сетях со своими читателями, то знаю, что много людей, живущих на полуострове, читают мои книги. Мне часто пишут, оставляют отзывы, спрашивают, когда я смогу приехать.
- Многие ваши коллеги по писательскому цеху постоянно живут в Крыму или имеют собственность у моря, чтобы летом работать с удовольствием.
- Быть может, если бы у меня не было столько работы в Москве, столько планов и проектов, то я тоже с радостью обзавелся бы домиком у моря. Но, к сожалению, пока у меня нет возможности не только жить у моря, но даже просто съездить отдохнуть.
- Надеюсь, что вам все-таки удается найти время для отдыха. А какой он, идеальный отдых? Камин, вино и пес у ног? Или что-то активное?
- Мой идеальный отдых – это день, когда телефон не разрывается от звонков. Когда можно позволить себе не включать с самого утра ноутбук, а банально выспаться. Не ехать на съемки или переговоры, а пойти гулять в парк, не думая о том, что я могу куда-то опоздать. Посидеть где-нибудь с друзьями, пройтись по городу. Хотя активный отдых я тоже люблю: и горы, и море, и солнце. Например, я просто обожаю кататься на водных лыжах и гидроцикле.
- И снова мы вернулись к морю. И к вашему прошлому в Крыму.
- Согласен. Крым у меня всегда ассоциировался с моей самой первой в жизни встречей с морем. А когда я работал директором школы-интерната для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей в Магнитогорске, я возил ребят в Крым. Но это было очень давно... Да и на море в последний раз я был пять лет назад - сейчас много работы.
- Вы продолжаете взбираться на свою метафизическую гору, словно леопард из хэмингуэевских “Снегов Килиманджаро”. И таинственная Нгайэ-Нгайя продолжает манить вас?
- Самая главная вершина, которой мне хотелось бы достичь больше всего – это быть лучшим для своих детей. Чтобы они могли гордиться мной и как человеком, и как писателем и, конечно же, как своим отцом.
- Наверняка желание быть хорошим родителем связано, что вы сам - воспитанник детского дома. И наверняка знаете, что такое голод и когда чего-то не хватает. Но, несмотря на все ваши жизненные свершения, благодаря своему нелегкому детству вы не страдаете вещизмом?
- Абсолютно не страдаю. Привязываться к вещам – это не про меня. Всегда считал и считаю, что ценить, хранить и беречь нужно близких людей, моменты жизни, воспоминания, чувства, но никак не вещи.
- Жалеете о чем-то? Может, какую-то часть жизни хотели бы переписать? И есть ли в ваших книгах герои, чью судьбу вы хотели бы повторить?
- Я – человек, который очень твердо стоит на обеих ногах в реальной жизни, а потому я даже не думал никогда о том, в какой период прошлой жизни я хотел бы вернуться и что-то изменить. Мечтать о таких вещах считаю для себя неконструктивным – это как включать тормоз на огромной скорости. Но зато у меня есть возможность раздавать огромные залежи своих мечтаний своим героям и уже вместе с ними стараюсь реализовывать то, чем, быть может, я обделил себя в реальной жизни.
- То есть писательство, как феномен расщепления личности? Произрастают ли сквозь вас ростки создаваемых персонажей? Думаете, что автор - это латентная версия Билли Миллигана?
- Считаю, что в этом есть своя логика. Более того, я не раз ощущал это на себе, здесь есть как хорошие, так и плохие стороны. Чтобы твой герой ожил, иногда тебе приходится ставить себя на его место, думать за него, чувствовать, говорить, и порой создается впечатление, что он и впрямь становится частью тебя. Вместе с ним у тебя появляется возможность пережить то, чего ты, возможно, никогда не переживешь в своей жизни. Но любое расщепление, дробление – это не только приятно и интересно, но и больно…
- И снова о героях. Персидский поэт-суфий Джалаладдин Мевляна Руми сказал: "Мир так полон, что слова пусты". Не чувствуется ли порой бессилие слов от того, что действительно трудно передавать настоящие эмоции книжных персонажей? Ощущаете ли их пустоту?
- Иногда слова не нужны вообще, порой они просто излишни и даже вредны. Улыбка, молчание, рукопожатие, объятие – вот что очень часто помогает свернуть гору непонимания, вражды и недосказанности.
- В продолжение темы слов, как относитесь к мату, слэнгу? Говорят, что материться - это как снять "усталость" от литературного языка и красивых фраз.
- Те, кто знакомы со мной достаточно хорошо, все мои близкие знают, что я – самый большой в мире матерщинник, поэтому ни к мату, ни к слэнгу я не могу относиться плохо. Но есть люди, которым просто не дано органично вплетать в свою речь подобную лексику. У них это получается до тошноты плохо, до маразма вульгарно, до абсурда скудно. В общем, совершенно не вкусно!
- Да, многие делают это совершенно безвкусно. Возможно, поколение элегантных матерщинников безвозвратно уходит… А вы человек какого поколения?
- Я человек потерянного поколения. Поколения, у которого была идеология, которое верило в себя и собственные силы, которое умело отстаивать свои права. Знало, верило и пользовалось своими возможностями. Поколения, которое вот-вот войдет в Красную книгу, как исчезающий вид.
- Примечательно, что сам термин “потерянного поколения” появился между двумя войнами в бытность легендарного Хемингуэя. А кого из писателей вы бы назвали легендой? И что значит быть легендой в вашем понимании?
- Для меня легендами являются те авторы, книгами которых я зачитывался еще в детстве. Марк Твен, А. Дюма, Жюль Верн, Артур Конан Дойль. И, уверен, что не один я считаю их легендарными. Ведь их книги издаются и перечитываются и сегодня, спустя десятилетия и даже столетия. Их истории до сих пор близки и понятны каждому читателю. В этом и состоит их легендарность – оставаться актуальными, любимыми и понятными вне времени и пространства.
...вне времени, а ведь оно неумолимо. Каким же вы видите себя через двадцать лет? ...Сидящим у моря, вытирая брызги соленой воды с морщинистого лица и вспоминая прошлое?
- Через двадцать лет я, пожалуй, вижу себя в уютном доме. Камин, кресло-качалка, теплый плед, куча внуков, которым я буду рассказывать сказочные истории. Покой, уют и тишина... Ну а пока у меня действительно много проектов, к примеру, сейчас я работаю над следующим романом, в котором планирую описать историю семьи, разделенную волей судьбы на два лагеря и попытаюсь показать переживания человека, отойдя далеко от громких лозунгов и политических заявлений.
Олег РОЙ о литературном конкурсе "КРЫМСКОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ".
- Мне всегда очень радостно слышать о том, что появляется все больше и больше литературных конкурсов различных форматов. И что они организуются не только в столице, но и в других городах. В первую очередь, это, конечно же, отличный шанс для начинающих авторов заявить о себе, а для читателей – возможность познакомиться с новыми именами.
