Они подразумевали реализацию целого ряда положений и установок. А еще нужно было найти деньги и определить максимально правильный принцип отбора отдыхающих - такой, чтобы весь мир убедился: Страна Советов не просто социально ответственное государство, а нечто большее, идеал социального равенства и братства, к которому должно стремиться всем и во всем мире.
«МК в Крыму» выяснял, насколько России образца 20-х годов прошлого столетия удалось приблизиться к обозначенному пролетарскими идеологами идеалу и как те, кто проповедовал всеобщее равенство, вдруг оказались «равнее» других.
Использование по назначению
По большому счету упомянутый лозунг и лозунгом-то не был. Скорее он являлся руководством к действию, направлением, в котором следует двигаться, причем как можно скорей.
Еще в 1919 году Декретом Совета народных комиссаров РСФСР «О лечебных местностях общегосударственного значения» курортная помощь была включена в общий план лечебно-профилактических мероприятий советской медицины. К управлению курортами привлекли профсоюзы, к их развитию на научной основе - медицинское научное общество, к охране курортных ресурсов - местные советы и специальные комиссии.
В 1920 году был подписан Декрет Совета народных комиссаров «Об использовании Крыма для лечения трудящихся». Согласно этому документу, «ни одно помещение на побережье Крыма, где можно разместить санатории или дома отдыха, не могло быть занято никакими лицами и учреждениями без согласия компетентных органов». Совет народных комиссаров обязал Наркомздрав начиная уже с января 1921 года открыть на полуострове здравницы на 5 тысяч мест, а к весне этого же года - на 25 тысяч мест. С целью улучшения питания больных в ведение санаториев передавались молочные фермы, огороды, виноградники. В январе 1921 года на Южном берегу Крыма восстановили девять санаториев, к концу года их количество увеличилось до 23.
В том же 1921 году Совнарком организовал при ВЦСПС Центральную курортную комиссию (ЦКК) по изучению курортов республики. В компетенцию этой самой комиссии входило рассмотрение важнейших вопросов курортного дела и социального отбора больных. По настоянию народного комиссара здравоохранения РСФСР Николая Александровича Семашко, именем которого в современной крымской столице названы улица и больница, ЦКК «прописали» при Наркомздраве. Наркомздрав, в свою очередь, получил разрешение сдавать санатории в аренду. Эта же инстанция контролировала и все частные санатории, существование которых тоже имело место, благодаря Декрету от 9 января 1922 года. А еще один Декрет предоставил Наркомздраву право переводить отдельные курорты на хозрасчет, причем не абы как. В ряде льготных пунктов курортам разрешалось в течение 3-х лет тратить свои доходы на укрепление собственного хозяйства при минимальном налогообложении, приравненном к налогам госучреждений. При отделе лечебных местностей появилось акционерное хозрасчетное Управление эксплуатации курортов. Не забыли и о нуждах Красной армии, флота и гражданской авиации - во имя их нужд начало функционировать Главное военно-санитарное управление «курортных станций». 
С января 1923 года по инициативе одного из организаторов советского здравоохранения, начальника лечебно-санитарного управления Кремля, позже заклейменного как провокатора и расстрелянного, Павла Николаевича Обросова стал выходить специализированный журнал «Курортное дело». Целью редакции этого журнала было отслеживание новейших тенденций в курортологии в изданной на Западе литературе, а также публикация отечественных трудов в данной области.
Наряду с «Курортным делом» в начале 20-х свет увидел и первый выпуск «Справочника по курортам», в котором, наряду с кратким описанием курортов общегосударственного и местного значения, давались научно обоснованные рекомендации по отбору больных, показания по отдельным курортам и другая полезная с практической точки зрения информация. К отбору больных, к слову, в то время относились весьма рационально: «…показанными для лечения на курортах являются только те больные, которые… дают наибольшую вероятность стойкого восстановления трудоспособности по сравнению со всеми методами лечения на местах…»
Естественный отбор
Решение «расширить курортную помощь» приняли на XII Всероссийском съезде Советов, проходившем в Москве с 7 по 16 мая 1925 года. В тяжелые для страны 20-е годы государство нашло возможность выделить 50 тыс. рублей специально для ремонта ливадийских дворцов и зданий, переоборудования их под здравницу.
Уже в первый заезд на крымский курорт должны были попасть люди из самых разных уголков страны.
Потому перво-наперво была разработана так называемая разверстка для определения республик и областей. На первый летний сезон 1925 года могли претендовать жители 30 областей (из них 13 промышленных районов и 17 земледельческих) и 7 союзных и автономных республик. К примеру, Московскому и Ленинградскому районам выделялось 17 и 12 мест соответственно, на другие области - от 3 до 8 путевок.
Затем, после выхода постановления об организации в Ливадии крестьянского санатория, во все районы страны разослали методические рекомендации «О способе отбора больных крестьян для лечения на курортах». В этой методичке, в частности, указывалось, что для отправления больных на курорт «Ливадия» «комиссия… обязуется направлять исключительно крестьян от сохи, и никто из сельских властей и служащих на койки эти не может быть отправлен». 
Чудеса революции
Первым директором первой в мире крестьянской здравницы стал Сергей Иванович Кащенко, назначенный на эту должность 19 марта 1925 года.
А 30 апреля в Ливадию приехали первые 10 человек отдыхающих. К 1 Мая, Международному дню трудящихся, их было 15. К 20 мая в ливадийских дворцах разместились 262 крестьянина из Костромской, Ивано-Вознесенской, Владимирской, Московской, Ульяновской, Архангельской областей, Чувашии, Киргизии, с Урала и из других удаленных от Крыма областей.
В «Отчете крестьянского курорта» значится, что из 324 крестьян, отдыхавших в Ливадии 13 июня 1925 г., 321 человек был от сохи и только 3 человека - сельские активисты. В Ливадию в основном направлялись туберкулезные больные, а также с показаниями: малокровие, неврастения, неврит, ревматизм, функциональные заболевания сердца, миокардиты и артериосклероз. Туберкулезные больные, кстати, составляли от 50 до 90 % приезжавших на лечение. А около 60-70% больных крестьян были еще молоды - не старше 40 лет.
«Их измученные вековым трудом лица ясно показывали, что они заслужили отдых...» - писал о первых крестьянах в Ливадии нарком здравоохранения СССР Н.А. Семашко.
Торжественное открытие санатория состоялось 28 июня 1925 года. Здание санатория украсили красными стягами и гирляндами цветов. Прибыли высокие гости: нарком здравоохранения СССР Н.А. Семашко, от газеты «Правда» - поэт Демьян Бедный, представители ВЦИК, Совнаркома, партийных и советских организаций. И все они говорили о чудесах.
Выступая на митинге, Демьян Бедный так и сказал, мол, это историческое событие является одним из чудес революции, этих «самых показательных, самых агитационных, самых убедительных чудес».
А Владимир Маяковский, побывавший в Ливадии дважды, свое стихотворение об этом учреждении так и назвал «Чудеса»: «Пусть тот, / кто Советам / не знает цену, / со мною станет / от радости пьян: / где можно еще / читать во дворце - / что? / Стихи! / Кому? / крестьянам!»
Цена путевки
Государство в 1925 г. в среднем расходовало свыше 130 руб. в месяц на одного больного в Ливадии. Разнообразное 4-разовое питание (не считая утренней и вечерней кружки молока) составляло в среднем 2 руб. в день из общего суточного расхода на одного человека в 4 руб. 50 коп.
Для наглядности стоит напомнить, что средняя сумма оплаты труда в месяц в 1920-е годы составляла 46,4-56 руб. Рабочие железной дороги в середине двадцатых получали 87,6 руб., сотрудники государственных учреждений - 95,4 руб., фельдшеры - 55 рублей, учитель 1 ступени - 52 руб., 2 ступени - 80 руб., агроном - 120 руб. Даже глава раймилиции получал зарплату всего-навсего от 80 до 100 руб. Что уж говорить о бедных крестьянах. А тут столь роскошное содержание. Действительно, как во дворце.
Причем крестьяне не только лечились и питались в Ливадии за счет государства. Им предоставлялся также бесплатный проезд до санатория и обратно. А при выписке из санатория крестьян снабжали продуктами питания на все время нахождения в пути, ведь добираться до южнобережного курорта и обратно людям зачастую приходилось очень и очень долго.
Исключение из правила
Увы, как заметил кто-то из острословов, люди придумали равенство только для того, чтобы кто-то был равнее других. И эту циничную аксиому не смогла развеять даже постреволюционная патетика.
Интересно, что главным инициатором отдыха партийной элиты в Крыму был брат вождя пролетариата Владимира Ильича Ленина - Дмитрий Ильич Ульянов, который занимал должность уполномоченного Наркомздрава по курортам Крыма. И решения о санаторно-курортном обеспечении центральных аппаратов ЦИК и СНК РСФСР принимались в январе-феврале 1921 года, то есть тогда же, когда появился лозунг «Курорты - трудящимся!». Но опять-таки, кто посмеет сказать, что партийные функционеры не трудятся?
Дмитрием Ильичом Ульяновым, вне всякого сомнения, двигали благие намерения. Он искренне считал, что следует помочь партийным товарищам, отсидевшим на каторгах и в тюрьмах до событий 1917 года, и дать им возможность поправить здоровье на курортах, ранее принадлежавших классовым врагам.
Режимные объекты и субъекты
В 1925 году отдохнуть в Крыму решил Иосиф Виссарионович Сталин, который, как известно, очень любил рассказывать о том, как его отец из ремесленника превратился в истинного пролетария. 12 августа, непосредственно перед отъездом из Сочи, Сталин писал своему помощнику: «Товарищ Товстуха! Прошлый раз я написал Беленькому и ГПУ устроить для меня место в Мухалатке (Крым) к 15-20 августа с тем, чтобы никого там не разгонять и не стеснять из-за меня. Ответа я не получил от Беленького, может быть потому, что его нет в Москве. Прошу тебя поэтому эту мою просьбу передать Ягоде или кому-нибудь другому из заместителей Беленького по охране членов ЦК и о результатах сообщить срочно».
Абрам Яковлевич Беленький был человеком с классической для того времени судьбой - головокружительная революционная карьера, обвинение в антисоветчине, арест, расстрел и последующая посмертная реабилитация. Он слишком близко подлетел к солнцу и на этом погорел. На взлете он был начальником спецотделения при Президиуме ВЧК (с марта 1922 по 1 октября 1928 года при Коллегии ГПУ-ОГПУ), отвечал за охрану высшего руководства СССР, в том числе В.И. Ленина. И так много о себе возомнил, что, как видим из записки, мог себе позволить не ответить «какому-то» Сталину, видимо воспринимая его недостаточно серьезно (в 1925-м еще шла начавшаяся после смерти Ильича внутрипартийная борьба и предвидеть, что из нее победителем выйдет Коба, могли только самые прозорливые). О том, что у Сталина прекрасная память, Беленький тоже не знал. Как и не учел одного маленького нюанса: когда большой или просто перспективный человек говорит: «Не обращайте на меня внимания», делать нужно с точностью до наоборот. А еще необычайную пользу для карьеры приносит умение читать между строк.
Да, несмотря на истинно пролетарское происхождение, Иосиф Виссарионович стремился попасть во Дворец.
Исчезнувший рай для избранных
На основании постановления ВЦИК и СНК РСФСР № 32/С от 19 января 1921 года, одной из правительственных резиденций в Крыму должен был стать дворец Сергея Васильевича Кокорева в Мухалатке.
Дом отдыха «Мухалатка» - учреждение непростое. Даже после рассекречивания документов, имеющихся в ГА РФ, ЦА ФСБ и ФГБУ «Центральный архив» Управления делами президента, точных, подробных, а главное, достоверных сведений о том, что собой представляла правительственная резиденция «Мухалатка» в период с апреля 1921 по 22 июня 1941 года, не имеется. Вследствие этого история создания, функционирования и уничтожения дома отдыха ВЦИК № 4 «Мухалатка» (с августа 1938 года - дом отдыха Управления делами СНК СССР «Мухалатка») настолько обросла слухами и домыслами, что, по сути, превратилась в легенду. Известно только, что Отдел загородных владений ВЦИК решил разместить с апреля 1921 года дом отдыха для руководства страны, а именно членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК РКП(б) и их семей, в здании дворца С.В. Кокорева, на основании рекомендации К.С. Наджарова, являющегося инженером-строителем и специалистом по архитектурно-строительной документации, а также начальником этого отдела. Рекомендация состояла в том, что в Кокоревском дворце имелся вполне недурной дизайн - все интерьеры были выполнены по эскизам русского архитектора и художника, работавшего по заказам императорского двора, Роберта-Фридриха Мельцера. Говорят, во дворце было 32 комнаты, а на прилегающей территории 15 бассейнов. Вот в таком скромном месте хотел расслабиться Сталин. И никакой Беленький ему помешать уже не мог.
Новая аристократия
30 августа Климент Ефремович Ворошилов, на тот момент командующий Московским военным округом, писал Авелю Сафроновичу Енукидзе, члену Центральной контрольной комиссии ВКП(б): «В Мухалатке Сталин с Надей (супругой Надеждой Аллилуевой. - Прим. авт.), Бубнов с женой (Андрей Сергеевич Бубнов - начальник Политуправления РККА), Чубарь со своей половиной (Влас Яковлевич Чубарь - глава украинского Совнаркома) и мы со Шкирятовым (Матвей Федорович Шкирятов - член Партколлегии ЦКК ВКП(б) и коллегии наркомата Рабоче-крестьянской инспекции, больше известный как «чистильщик» партийных рядов)». Далее Ворошилов сообщает, что «погода чудесная, купаешься по 2-3 раза в день». И делает вывод: «Порядки в доме лучше, чем в прошлом году…»
Неделей позже Ворошилов сообщил Енукидзе новые подробности крымского отдыха со Сталиным. Мол, Коба научился наконец играть в бильярд и кегли, и то и другое ему очень понравилось. Одним словом, тот отдых в Крыму стал для будущего вождя народов прямым попаданием в лузу, его осуществленной мечтой. Пролетарием он себя уж точно больше не чувствовал.
А спустя двадцать с лишним лет для крымского отдыха вождю приготовили Ливадийский дворец. И Сталину понравилось и запомнилось. И как-то раз, незадолго до своей смерти, Иосиф Виссарионович поинтересовался судьбой Ливадии. «Как она используется в настоящее время?» - спросил он. Ему, само собой, честно ответили, что она, мол, служит госдачей. И тогда «вождь народов» дал команду снова передать Ливадию ВЦСПС под здравницу.
