Дальше первые лица столицы начинают решать более важные, на их взгляд, проблемы: бесконечно ремонтируют одни и те же дороги, вырубают одни деревья и сажают новые, кладут-перекладывают плитку на центральных улицах, а потом частично закатывают ее в асфальт, как произошло недавно на улице Севастопольской… На всё остальное, увы, не хватает денег. Но в них ли счастье? Ведь вряд ли сто лет назад, после революции и гражданской войны, денег выделялось больше. А может, дело в степени желания и рвения? Тогда, после смены центральной власти, хотели построить «наш новый мир», а сейчас, видимо, как-то не очень, хотя, казалось бы, так горячо и от всего сердца стремились в «родную гавань». 
Вопросов действительно много. И ответы на них есть. Даны они давно. Нужно лишь приложить усилия и изучить историю, ведь, как бы ни банально это звучало, без прошлого нет будущего.
Конструктивный подход
Борис Иванович Белозерский оказался в Крыму практически сразу после установления здесь советской власти. Поначалу обосновался в Феодосии, затем, в самом буквальном смысле, покорил крымскую столицу. И, хоть к пришлым в Крыму во все времена присматривались особо тщательно, успел-таки обеспечить себе репутацию на десятилетия вперед, причем не словами, а делами…
Был он родом из Казани, как и не так давно побывавший на посту главного архитектора Симферополя Эрнст Мавлютов. Правда, Мавлютова быстро уволили со скандалом и повешением на «доску позора» (репутацию ему пришлось восстанавливать через суд), а Белозерскому дали шанс показать себя во всей красе, хотя справедливости ради стоит отметить, что и его в итоге по головке не погладили.
Происходил Белозерский из семьи столяра-краснодеревщика. Образование получал в реальном училище, Петербургском институте гражданских инженеров и на архитектурном отделении Академии художеств в мастерской профессора Николая Леонтьевича Бенуа, в наши дни признанного одним из наиболее выдающихся архитекторов второй половины XIX столетия.
«Гармоничная, художественная цельность впечатления, оставляемая архитектурными созданиями Н.Л. Бенуа, усиливается еще и тем, что на всех его творениях лежит отпечаток благородства и скромности - качеств, присущих глубоко даровитым художникам... Полное отсутствие в линиях, в очертаниях, в тонах чего-либо бьющего на эффект - одно из самых отличительных свойств Н.Л. Бенуа...» - отмечал журнал «Зодчий» в статье, посвященной 50-летию творческой деятельности учителя Белозерского. Вот этому самому благородству, отсутствию архитектурного позерства и учил Бенуа своих студентов, многим из которых суждено было стать классиками русской и советской архитектуры.
Однако Борис Белозерский в стенах учебных аудиторий, да еще под давлением такого мощного авторитета, как Бенуа, ощущал себя так, как будто ему подрезали крылья. Он чурался протоптанного многими пути теоретических изысканий, не мог и не хотел воспринимать архитектуру исключительно через призму опыта признанных авторитетов. Он хотел испытать ощущение полета, проявить себя. Тем более что и лет Борису в ту пору было уже не мало - к моменту поступления в Академию художеств возраст студента приближался к тридцатилетию, и он, как говорится, успел понюхать пороху.
Архитектуру Борис Иванович начал изучать, работая помощником у таких именитых мастеров, как Георгий Антонович Косяков, Сергей Саввич Серафимов, Стефан Петрович Галензовский. Интересно, что никто из вышеперечисленных мастодонтов никогда не увлекался архитектурным авангардом. Это были приверженцы архитектуры давно и не так давно минувших дней - барокко, классицизма, модерна. Их самые смелые проекты были уже в прошлом. А Белозерский был революционером от архитектуры, он и его проекты принадлежали будущему…
ЧТО СОЗДАЛ БЕЛОЗЕРСКИЙ В СИМФЕРОПОЛЕ
