Ясный взгляд, связная речь, крепкое рукопожатие. И не скажешь, что Вениамину Михайловичу 92 года. На три часа беседы он стал суровым испытанием для моего умения быстро записывать. Каждая его мысль заканчивалась или вопросом «Ты записал?» или фразой «Ну-ка, глянь, - ты там записывал…».
В обстановке строгой секретности
- Как вы попали в ядерную программу? Вам предлагали или вы сами вызвались? И не было ли среди авиаторов конкуренции, ведь участие в этой программе, наверняка, сулило хорошую карьеру?
- Нет, все происходило в обстановке строгой секретности - отбирали людей с нужными навыками и приказом направляли на новое место службы. Часто мы и не знали, куда едем. Представь, приезжаем, как выяснилось, в Багерово, а там посреди поля дощатая будка с надписью «Вокзал» и три казармы за колючей проволокой. Там базировалось 40 человек - 10 офицеров и 30 солдат. Аэродром был с земляной полосой да парой самолетов. Сначала испытали схему КС-1 «Комета» - противокорабельные авиаракеты с наведением по радиолучу. Целью был списанный крейсер, стоящий в Казантипской бухте. Сделали 40 пусков, в том числе и с ТУ-16. И перешли на метание массогабаритных макетов атомных бомб разных классов. Пришлось даже специальную яму на летном поле рыть - в нее клали макет, сверху накатывали самолет, открывали люки и грузили бомбы.
- А снаружи бомбы не подвешивали?
- Сначала нет. А когда вес бомб стал под 28 тонн, начали подвешивать… В Багерово мы испытывали разные методы метания малых бомб. Бросали и визуально следили, как она падает. «Земля» тоже следила - через радары - изучали траекторию полета бомбы. Данные шли в Москву.
- А в Семипалатинск вы как попали?
- В обстановке строгой секретности (улыбается). В 1953-м была очень снежная зима. Той зимой наш полк получил 6 новых реактивных самолетов и приказ на перевод. Я понятия не имел, куда мы едем. Кое-кто знал и на вопросы отшучивался: «В Сингапур!» На тот момент там базировались два ТУ-4 из Прилук. К тому времени в Семипалатинске уже провели наземные испытания РДС-3 и РДС-4. Бомбы клали на землю, ТУ-4 налетал на место взрыва, и по сигналу его штурмана производили подрыв. Испытывали - выдержит он или нет? И ТУ-4 выдержал. Дальше самолет самостоятельно сбрасывал бомбу и также налетал на взрыв.
- Бомба весит тонны - не руками же вы ее из самолета выталкивали?
- Нет, конечно. Была система электрокреплений, которые размыкались нажатием кнопки. Схема такая - на район цели заходят два борта - носитель и дублер. Носитель сбрасывает бомбу по сигналу. Дублер несет или макет, или настоящую бомбу - зависит от летного задания - и его экипаж отрабатывает те же действия, что и носитель. Это как «откатка» алгоритма, так и бросок настоящей бомбы, если техника на носителе отказала. Руководство старалось, чтобы все экипажи полетали дублерами. На тот момент нам пришли ИЛ-28. Хотя была и пара Су-7Б - на них делали броски с больших высот на сверхзвуке. Тогда для Су-7Б еще не было бомбардировочных прицелов - только появлялся запрос на систему, делающую за экипаж расчеты, - и метание вели штурманским расчетом. Представь, самолет бросает бомбу и летит с ней вниз, чтобы пилот видел, как она падает!
- И сколько времени расчеты у вас занимали?
- Полчаса, 10 минут… Припрет, и за минуту можно посчитать.
- Читал книгу об испытаниях на Новой Земле - вроде как на полигоне строили целые города, сбрасывали на них бомбу, а потом по району взрыва ходили специалисты и изучали воздействие взрывов. Было ли такое на Семипалатинском полигоне?
- «Целый город» - это ты загнул! Ядерные испытания - это не чемпионат по метанию боеголовок, а сложная, многоуровневая работа. Да, инженерные войска строили мосты, бункеры, туннели, укрепления, а после взрыва учились разбирать завалы. ВДВ проводили учения по высадке в район прорыва обороны ядерным ударом. А на боевое поле свозили пушки, танки, паровозы, списанные самолеты - изучали, как на них подействует ядерный взрыв… или несколько взрывов. Часто на разном удалении от взрыва ставили шесты, на которые вешали гирлянды утвари - кружек, ложек, тарелок… - а потом собирали их в специальные ящики и везли в институт города Курчатов (Казахстан).
- Это же огромные массы радиоактивного мусора! Куда его девали?
- Ядерный полигон - это не только боевое поле. Там целый город построили - Курчатов! А в нем огромный радиологический центр. Институты, испытательные лаборатории - например, институт радиоагрономии. Изучали влияние радиации на выращивание тех же огурцов. Были и животноводческие комплексы, где выводили подопытных животных! Еще есть место свалки отходов - там и сейчас, наверное, фонит.
- А с медобслуживанием личного состава как обстояло? Это же огромная нагрузка на организм.
- Тогда о том, что радиация делает с людьми, наука имела расплывчатое представление. Дозиметрию делали, давление измеряли, анализы какие-то брали. Все, чем советская медицина тогда располагала, было и у нас.
