Ведь почему-то Александр I отправил ее подальше от Петербурга, и по каким-то причинам в ночь накануне смерти, почувствовав недомогание, она жгла свои личные бумаги. Беседуем с редактором краеведческой литературы и краеведом Павлом Коньковым.
Крест или лилия
- Биография Гаше была окутана тайной, и она эту тайну тщательно охраняла, - рассказывает Павел Владимирович. - Никаких сведений о ней в архивах в Петербурге и в Крыму пока найдено не было, но после смерти эта женщина стала намного популярнее, чем при жизни. Сразу после ее кончины за ее бумагами, а позже и за плитой с могилы была устроена настоящая охота. То, что де Гаше привезла с собой плиту, это вымыслы старожилов. Хотя все может быть - раз уж она и мебель с собой привезла, может, и плиту тоже привезла? А может быть, это совсем другая плита. Нашли могильную плиту, которая совершенно не похожа ни на одну старокрымскую могильную плиту: ни на православную, ни на армяно-григорианскую (там рядом находилось армяно-григорианское кладбище), на ней нет никаких надписей. Щиток, где писалось бы имя усопшего и даты его жизни, - чистый, на нем ничего нет. Есть только монограмма, абсолютно не читаемая. Сколько я ни рассматривал эту фотографию, я вижу букву «М», но все остальное сливается, теряется, прочитать совершено невозможно! Выше монограммы ваза, листья аканта и в самом верху крест - так описывал плиту Людвиг Колли: не лилия, а крест. Да, при некотором воображении она может быть похожа на лилию, к тому же это рыхлый камень, который за время мог просто стереться, и крест мог превратиться в лилию. Но Колли описывает это как крест, и нет никаких свидетельств, что эта плита Гаше. Но поскольку она ни к чему другому приложена быть не может, решили, что эта плита Гаше.
Фотографировали плиту дважды. Первую фотографию сделал в 1913 году Бенклиев, староста армяно-григорианской церкви. Он же сообщил директору Феодосийского музея древностей Людвигу Колли, что нашел плиту с могилы Жанны де ла Мотт. Колли вместе с французским литератором Луи Бертреном поехал в Старый Крым посмотреть.
- Тут есть один интересный нюанс, - продолжает Павел Владимирович. - Когда сделали первую фотографию, когда могилу показали Колли, когда феодосийский исправник послал донесение о найденной могиле Жанны де ла Мотт в Симферополь - это было в 1913 году. Но Бенклиеву эта плита была известна уже три года, с 1910 года. И, по его мнению, местные жители знали о ней давно. А насколько давно? Я выстроил хронологию: и получается так, что до 1882 года вообще никто об этой могиле и об этой плите не вспоминал! В 1882-м были опубликованы воспоминания баронессы Марии Боде, и в последней фразе она пишет: «И никто не догадается искать на безвестном кладбище Старокрымской церкви ее одинокой могилы». Далее в 1899 году опубликована статья Луи де Бертрена «Графиня де ла Мотт Валуа, ее смерть в Крыму», где он с пятого на десятое описывает историю Гаше - де ла Мотт со всеми выдумками, которые к тому времени были известны, и упоминает, что он тоже искал могилу на Старокрымском кладбище. То есть, он тоже читал Марию Боде. Он пошел искать могилу и… не нашел!
Версия Волошина
Жители Старого Крыма вряд ли читали на французском, поэтому и до Бертрена, и после никаких слухов о надгробной плите отпрыска королевского французского рода по Старому Крыму не бродило. Родились они позднее - в 1920-е и… в Коктебеле. О загадочной плите своим гостям часто рассказывал Максимилиан Волошин.
- Причем он рассказывал так, как будто он сам ее нашел, и не в Старом Крыму, а на заброшенном кладбище селения Арматлук. Более того, вот если соскрести мох с могильной плиты, можно еще прочитать: «Жанна де ла Мотт». Прямо написано: «Жанна де ла Мотт»! - смеется Павел Коньков. - В 1913 г. нельзя было прочитать, а Волошин позже прочитал! У Влада Рождественского в цикле «Коктебельские камушки» есть «Рассказ про старого художника». Там об этом написано. Волошину надо же было развлекать гостей, вот он и рассказывал, устраивал какие-то сценки, спектакли. Те, кто не раз уже слышал эту историю, тоже включались импровизированно в этот спектакль… И всем было интересно.
В общем, от литератора к литератору становилось все фантастичнее. Историю подхватили и сами старокрымцы. Рассказывают, что в 1918 году немецкие оккупанты фотографировались на фоне этой плиты, но снимок увезли с собой. Это вроде и легенда, но даже в ней - в этой легенде - плиту немцы не увезли, оставили. Видимо, чтобы у Старого Крыма была вечная неразгаданная тайна.
- Потом, как мне рассказывали старокрымцы, - продолжает Павел Владимирович, - эту могилу по религиозным праздникам посещали Нина Николаевна Грин и Мария Степановна Волошина. И якобы по инициативе Марии Степановны в 1941 году, перед опасностью надвигающейся оккупации и учитывая интерес немцев в 1918 году, плиту сняли с могилы и закопали отдельно, чтобы замаскировать. Но это - слухи, и с 1941 по 1956 годы у меня нет сведений об этой плите. А вот далее…
Секрет Антоновского
- Был в Старом Крыму такой интересный персонаж Федор Антоновский, который жил в этом городе еще со времен революции и гражданской войны, - рассказывает Павел Коньков. - Он был знаком с Раисой Федоровной Калоинияди. Ей было 18 лет, когда он повел ее к одному месту. Лопаткой слегка разбросал землю, показал могильную плиту, которая в точности соответствовала описанию Колли. И сказал: «Я уезжаю из Старого Крыма навсегда, а ты девушка молодая, пытливая, многим интересуешься, вот знай: плита находится здесь, а могила находится там». И все дальнейшее мы связываем с Раисой и ее братом Николаем. Они занимались своими делами, жили своей жизнью, но время от времени приходили и посматривали, на месте ли плита. И вот в 1958 году Николай вдруг обнаружил, что землю вокруг кто-то раскапывал, что-то искали. Поэтому они с Раисой ночью пошли на известное место и раскопали плиту. И тогда, в 1958 году, Раиса Федоровна и Николай Федорович ее сфотографировали.
В музее Старого Крыма хранится именно эта фотография, копии ее есть и у краеведов. Это же изображение разошлось и в Интернете в открытом доступе. В 60-е годы в городе начались дорожные работы, и плита исчезла. Николая уже нет в живых, а Раиса Федоровна может показать только место, которое указали ей - теперь там асфальтированная дорога. Но жители Старого Крыма продолжают искать и даже порой находить это таинственное надгробие!
- После пропажи плиты Раиса и Николай искали ее, кто-то что-то им показывал, - говорит Павел Владимирович. - Но до конца 1980-х никаких следов плиты найти не удавалось. А потом Николай позвонил сестре и сказал, что он в одном шаге от плиты, он знает, что плита вмазана в каменный забор одного из домов. Через некоторое время Николай трагически погиб. У меня складывается такая картина, что при дорожных работах нашли каменную плиту. Рабочие, которым это было абсолютно не интересно, просто выбросили ее на обочину. Кто-то хозяйственный проходил мимо: о, хороший камень! Увез к себе и поставил в забор. Тогда и музея в городе не было, чтобы можно было обратиться к сотрудникам и показать этот артефакт…
Упомянутый выше Федор Антоновский в свое время организовал так называемый «Народный музей»: все интересные вещи, найденные жителями, складывались в недействующей мечети. Антоновский проводил экскурсии, но потом ему рекомендовали такими вещами не заниматься, и все «экспонаты» куда-то исчезли.
- Старый Крым вообще удивительное место, особенно удивительное в 60-х годах! Тогда вполне при ремонте дома из стены мог вывалиться горшок с монетами. Тогда вполне в кустах где-то на обочине могла валяться капитель колонны. Тогда действительно в каменном заборе можно было увидеть какую-то плиту или камень с резьбой. Это было в порядке вещей. Валяется камень, никому не нужный, почему бы не использовать в хозяйстве? Это же Старый Крым! Вот когда организовали музей, стали собирать эти камни как экспонаты. Что же касается плиты, она может быть плитой Жанны де ла Мотт, а может не быть, ничего не известно. Но считаем пока, что это ее надгробие, - улыбается Павел Владимирович.
Чертов домик
Еще одна загадка связана с местом жительства мадам де Гаше. Известно, что умерла она в Старом Крыму, отсюда и поиски могилы и надгробной плиты в этом местечке. Но, по слухам, мадам жила также в некоем Чертовом домике на Южном берегу Крыма. Однако Павел Коньков уверен, что на ЮБК де Гаше вообще никогда не была:
- Мы располагаем свидетельством Марии Боде о том, что мадам де Гаше имела встречу с императором Александром I. Она очень опасалась за свою жизнь, и Александр пообещал ей защиту. И, вероятно, именно Александр порекомендовал Гаше присоединиться к процессии Анны Голицыной. Но почитайте-ка из воспоминаний Марии Александровны - она сразу заметила, что Гаше очень иронически и как-то пренебрежительно относилась ко всей этой компании. Она была с ними, но отдельно от них.
И по прибытии в Крым она отделяется от компании мистиков и физически. Анна Голицына и баронесса Беркгейм уезжают на Южный берег Крыма в свои новые владения, а Гаше остается в восточном Крыму и, похоже, недолго думая, выбирает себе место жительства в этой части полуострова. Она, вероятно, осталась жить в Старом Крыму.
- Был такой гурзуфский краевед Свистов, он коллекционировал буквально все, - рассказывает Павел Владимирович. - В своей статье в одной из крымских газет он упоминает, как в Артеке он встречался с вдовой Зиновия Соловьева, основателя «Артека», и Соловьева рассказывала, что их большой друг Викентий Вересаев обратил их внимание на мемуары Густава Олизара, который упоминает таинственную француженку. По моим представлениям, нет никаких свидетельств, литературных или документальных, того, что она там была! В мемуарах Олизара всей компании, с которой она приехала в Крым, посвящен всего один абзац, и Жанна де ла Мотт упомянута там мимоходом. Ни разу он не упомянул, что она действительно жила там, а тем более в его имении Артек!
То есть, хозяин имения не пишет о своей такой интересной, загадочной жилице. Это вызывает обоснованное сомнение, что де Гаше вообще арендовала у него жилье. Свою лепту в появление слухов внес дипломат, сенатор и писатель Павел Петрович Вяземский. Он подробно описывает графиню Гвашер, которая жила в Артеке и из стекла отливала бусины.
- Павел Петрович страдал душевной болезнью, а в моменты просветления, чтобы занять свой мозг, он писал авантюрный роман, - говорит Коньков. - То есть, он из каких-то журналов брал какие-то сюжеты, которые называл «Записки Омер де Гелль». Омер де Гелль реальное лицо, она действительно путешествовала по Крыму, исследовала Крым, но было это в 1840-х годах, много позже смерти Гаше. Но есть же еще воспоминания Марии Александровны Боде, ее мемуары! У меня сложилось такое впечатление, что это не столько мемуары, сколько литературный опыт. Да, написанный по детским воспоминаниям, да, написанный на основании разговора со своей родственницей госпожой Бирч, но… это литературный опыт, и верить на сто процентов мы ему не можем. К тому же не получается ни одного временного промежутка, в который де Гаше могла бы съездить на другой конец Крыма за короткий срок своей жизни тут - полтора года. Вряд ли она разъезжала по полуострову туда-обратно с массивной мебелью из красного дерева и целой библиотекой книг, которые привезла с собой в Крым. Начало XIX века, на Южный берег еще не проведены дороги. Старый Крым был для мадам идеальным местом, чтобы затаиться. Она нашла себе тихое, уютное место, подальше от посторонних глаз.
И тогда что же получается, что на Южном берегу Крыма де Гаше никогда и не была, а кто же жил тогда в Чертовом домике? Этот домик показывали Маргарите Тереховой, когда она посещала Артек. Как домик Миледи, прототипом которой, как известно, стала Жанна де ла Мотт. Сейчас он стоит на территории лагеря «Морской», и народная молва, а также экскурсоводы рассказывают, что именно тут проводила свои эзотерические опыты и обращала в христианство местных крымских татар мадам де Гаше, она же Жанна де ла Мотт.
Призрак Белой дамы
- Все построено на неверно понятой информации, неблагонадежной ссылке, - уверен Павел Владимирович. - Люди не вдумываются, что-то перемешалось у них в голове, они сказали, записали, и так оно и пошло. Де Гаше никогда не жила на Южном берегу Крыма, а Вяземский своим фанфиком «Записки Омер де Гелль» (выдуманные истории под именем реально жившей личности - прим. авт.) запудрил мозги многим ученым людям. Но в одном угадал: в Чертовом домике действительно был жилец, и даже не один. Во-первых, на постоянной основе еще до Гаше народные слухи поселили в Чертов домик призрак Белой дамы. Это привидение, которое долгое время пугало жителей Ялты. И уже потом туда якобы въехала де Гаше - де ла Мотт. Но и сам Чертов домик неизвестно, где или какой из трех! Сейчас под Чертовым домиком понимают остатки дома Соловьевых. Сохранилась только часть этого домика. Эта часть до сих пор содержится как мемориальная, сохраняется, поддерживается. Одно время, как рассказывала мне ветеран музейного дела Ялты, там собирались сделать музей Жанны де ла Мотт…
Артек - закрытая территория, и маловероятно, конечно, что музей французской подданной, официально погибшей в Лондоне и официально никогда не бывавшей в России, появится в Крыму, тем более на Южном берегу Крыма. Но мы продолжаем поиски Чертова домика.
- Ветераны Артека говорят, что местные Чертовым домиком называли совсем другой - стоящий поодаль от берега на небольшой речушке. В нем изготавливали селитру, и именно этот домик называли Чертов: сероводородный аромат можно приписать только дьяволу, согласитесь! - шутит Павел Владимирович. - Ветхое производственное здание до наших дней, конечно, уже не сохранилось. В 1837 году там жила какая-то дама из свиты императора. Когда император Николай I проезжал по Крыму, свита была очень обширная, и расселяли ее от Симферополя до Севастополя везде, где только можно было поместиться. Вот будто бы там, в этом Чертовом домике, где до этого изготавливали селитру, и поместили эту даму.
Имя дамы неизвестно, и непонятно, как она вообще согласилась на столь неприятное для женщин жилище. Можно предположить, что ее либо не спрашивали, либо к моменту приезда Николая I со свитой производство уже не работало. Эта самая реальная зацепка за образ некой знатной дамы в Чертовом домике под Ялтой.
- Но существовал еще и третий домик, о месте которого сейчас остались одни только догадки. Можно встретить упоминание «дом Ашера». Ашер был управителем имения Нижняя Ореанда, но почему его дом могли наделить столь нелестным эпитетом, мы не знаем. Ялта полна тайн, которые еще предстоит открывать, а для юных посетителей Артека сохранилось немало страшилок и легенд, чтобы делиться ими у костра. Нам с вами сегодня известно одно: ни мадам де ла Мотт, ни мадам де Гаше не проживали на Южном берегу Крыма в Чертовых домиках. Ни в одном из них, - завершает свой рассказ Павел Коньков.
