«МК в Крыму» выяснял, почему, несмотря на уговоры многочисленных родственников и требования времени, ни эта, ни последующие тщательно спланированные поездки не состоялись.
Брат-2
«Человечный человечище» - этим каламбуром с целью подчеркнуть величие и исключительность часто величали старшего из знаменитых революционеров Ульяновых, Владимира Ильича Ленина. Однако, на наш взгляд, это определение, в его буквальном смысле, больше подходит Дмитрию Ильичу, которому, при всем его горячем настрое на построение светлого будущего, были свойственны маленькие человеческие слабости.
Младший сын в семье Ульяновых Митя очень хотел быть похожим на старшего брата. И еще мечтал стать врачом. Так случилось, что оба его желания исполнились, реализованные мечты переплелись самым затейливым образом.
Окончив гимназию в 1893 году, Дмитрий Ульянов поступил на медицинский факультет Московского университета. Но революционной деятельности не оставил - пребывание в скандально известных столичных тюрьмах Бутырке и Таганке, депортация из Москвы на периферию продлили его учебу на несколько лет, диплом врача он получил лишь в 1901-м.
После окончания университета начались странствия молодого специалиста и страстного пропагандиста новых идей по необъятным просторам Российской империи. Повсюду он попадал под негласный надзор полиции, неоднократно арестовывался, приобретал авторитет как врач и набирался опыта революционной борьбы с системой, которой он давно поставил неблагоприятный диагноз.
В 1911 году судьба забросила Дмитрия Ильича в Крым. Здесь он застрял надолго, по меркам его неугомонной души почти навсегда, на целых 10 лет.
Благодаря протекции Антона Андреевича Дзевановского, заведовавшего санитарным отделом Таврического губернского земства, весной 1911 года Дмитрий Ильич Ульянов получил вакантную на тот момент должность санитарного врача Феодосийского уезда. Ему до всего было дело: он рьяно добивался улучшения обеспечения местных жителей пресной водой, требовал от земства более щедрого финансирования профилактических мероприятий для снижения заболеваний тифом, туберкулезом и холерой. Во время первой мировой войны был врачом военного госпиталя в Севастополе.
Перебравшись в Крым основательно, Дмитрий Ульянов позволил себе быть только врачом, вернее почти «только врачом»… 
Историки утверждают, что не встречали в архивах следов бурной революционной деятельности Дмитрия Ильича в крымский период 1911-1917 гг. Да, он по-прежнему оставался членом РСДРП, возможно, выполнял какие-то мелкие партийные поручения, но ничего крамольного не совершал, был в политическом плане настолько тих и незаметен, что даже полиция перестала им интересоваться…
После революционных событий в Петрограде в 1917 году отдельные восстания вспыхнули и на полуострове. А Дмитрий Ильич… «В сражениях под Бахчисараем и дальше к Симферополю, - писал он родственникам, - я работал в качестве врача и перевязывал раненых».
Любовь пламенная
К этому моменту жизнью, а главное деятельностью, Дмитрия Ильича уже несколько месяцев как должен был руководить старший брат. Утверждать подобное можно на основании периодики того времени. Публикации в газетах вызвали ажиотаж в кругах, поддерживающих революционные настроения, и заставили насторожиться противников переворота.
Из газеты «Ялтинская Новая жизнь» от 6 мая 1917 г.:
«Если бы Ленину удалось… проскользнуть в Евпаторию, решено немедленно арестовать его и выслать из города».
Ленин к брату так и не приехал, зато в его доме на Вокзальной побывала (и не единожды) другая знаковая историческая персоналия - Фанни Каплан.
Этот бесспорно очень интересный и романтичный эпизод биографии Дмитрия Ильича, увы, нельзя отнести к на все сто процентов доказанным и объективно имевшим место событиям. Но народная молва упорно приписывает Ульянову-младшему роман с основной подозреваемой в покушении на Ульянова-старшего. 
Якобы дело было так. Дмитрий Ульянов спокойно практиковал в Феодосийском уезде, но после Февральской революции поменялся местами службы с евпаторийским санитарным врачом Крыловым. И поселился в Евпатории, на бывшей Вокзальной улице (ныне ул. Дмитрия Ульянова).
С Фанни Каплан Дмитрий Ульянов впервые увиделся в приемном отделении «Дома каторжан», санатория для вышедших на свободу «жертв режима» (сегодня от этого оздоровительного учреждения остался один из спальных корпусов, расположенный на ул. Пушкина). Дмитрий Ильич вел учет всех прибывших. И не мог не заметить яркую еврейскую красавицу. Да, знавшие Каплан в те времена в своих мемуарах утверждают, что она была красавица, хоть и почти слепая на тот момент (в акатуйской каторжной тюрьме, куда она была заключена за организацию взрыва в киевской гостинице, где остановился видный царский сановник, у нее практически полностью пропало зрение).
Каковы доказательства того, что роман действительно имел место быть?
Семен Резник, который в 60-е годы являлся редактором серии биографий «ЖЗЛ», в 1991 году в историко-литературном альманахе опубликовал запись своей беседы с Виктором Баранченко, бывшим членом ревкома, активным участником «красного» террора в Крыму, чья жена, социал-революционерка Фаина Ставская, была подругой Фанни. В публикации есть такая фраза: «Дмитрий Ильич любил ухаживать за хорошенькими женщинами. Особое внимание он оказывал Фанни Каплан, которая была очень красива и пользовалась успехом у мужчин».
Вот по большому счету и всё. Остальное предположения.
Дальше по факту Каплан стреляла в Ленина. И за это жестоко поплатилась. До того момента, когда Фанни расстреляли и сожгли в бочке за Кремлевской стеной, ее допрашивали несколько раз. И - вот он, еще один намек на связь с Дмитрием Ульяновым, - далеко не все протоколы допросов были опубликованы, отсутствуют 10 страниц, возможно именно тех, где женщина рассказывает о своей последней любви к брату того, кого она считала злейшим врагом.
Лучшее женщинам
Так уж случилось, что с Крымом связаны имена всех более-менее важных в жизни Ленина женщин, а не только Фанни Каплан. Мать Ильича Мария Александровна Ульянова (1835-1916), старшая и младшая сестры Анны Ильинична Ульянова-Елизарова (1864-1935) и Мария Ильинична Ульянова (1878-1937), а также жена вождя Надежда Константиновна Крупская (1869-1939) полуостров знали и любили. 
Первым и главным пунктом назначения для членов семьи Владимира Ильича являлась Алупка. Первопроходцами были Анна Ильинична Ульянова-Елизарова и ее муж Марк Тимофеевич. В сентябре 1898 г. ялтинский уездный исправник в секретном рапорте таврическому губернатору доносил, что «прибывшая в Алушту жена коллежского секретаря Анна Ильинична Елизарова состоит под негласным надзором полиции». Однако полиция могла быть спокойна - чету Елизаровых-Ульяновых волновало, прежде всего, собственное здоровье. Однако тогда спокойно оздоровиться не получилось.
Из письма Ленина к матери 11 октября 1898 г.:
«Кажется, не очень удачной была Анютина поездка? Это очень жаль - в Крым не так часто удается съездить».
В отличие от Анны Ильиничны, Мария Александровна, побывав в Крыму весной 1909 года, удовлетворение от поездки получила. В Алупке она остановилась в доме Никольской, высоко на горе, где комнаты сдавались дешевле, чем у самого побережья (ныне санаторий «Шахтер», ул. Ялтинская, 20/7).
Из письма Марии Александровны сыну Владимиру Ильичу в Париж 25 апреля 1909 года:
«… Устроились мы в Алупке хорошо, и погода стояла совершенно летняя эти две недели; днем было даже жарко. Со вчерашнего дня заморосил дождь и подул сильный ветер с моря. Комната у нас удобная и большой балкон, где я провожу почти весь день; солнце показывается там только утром до 11 часов. Море точно совсем близко от нас, и вид очень красивый».
Известно, что пребывание в Крыму пошло Марии Александровне на пользу. Чего нельзя сказать о Марии Ильиничне…
Младшая сестра Ленина Мария Ильинична Ульянова предпочитала проводить летнее время в Мухалатке. Там в спрятанном от любопытных пролетарских глаз Кокоревском имении размещалась поистине шикарная здравница Совнаркома. Эти летние апартаменты некогда обошлись буржую Кокореву аж в 5 млн царских рублей, на миллион больше, нежели весь Ливадийский дворцово-парковый комплекс царской казне. Обслуживание здесь было соответствующее - более чем царское. Его обеспечивал дореволюционный персонал во главе с бывшим управляющим дворянского происхождения Андреем Францессоном, который участвовал в строительстве и оснащении резиденции.
Во время одной из поездок с Марией Ильиничной произошел досадный случай. В один из своих первых приездов она, гуляя одна, спускалась с горы, оступилась и повредила ногу. Травма была настолько сильной, что сестре Ленина стало тяжело ходить. И комсомольцы, волею судеб оказавшиеся в нужное время в нужном месте, решили проявить инициативу и добыть родственнице своего вождя трость. Самой активной выказала себя будущая писательница и журналистка, прославившаяся в недалеком будущем как автор романов о Марксе и Энгельсе, Галина Серебрякова (Галина Иосифовна Бык-Бек). Галя, не задумываясь, отправилась в бывший дворец генерал-губернатора Москвы князя Феликса Юсупова.
Из воспоминаний Галины Иосифовны Серебряковой:
«Я отправилась туда, выдала сторожу расписку на великолепную палку с набалдашником из слоновой кости, казавшуюся мне самой подходящей для больной, и торжественно понесла ее в санаторий. Пока мои товарищи ждали в саду, я вошла в комнату Марии Ильиничны. Она лежала в шезлонге и читала.
Оробев, я пролепетала что-то бессвязное и протянула трость, объяснив, где мы ее взяли. Вдруг гневно насупились брови Марии Ильиничны, и она обрушилась на меня с упреками:
- Как могли вы совершить этот недостойный поступок? Немедленно верните палку во дворец Юсупова. Это народное достояние, так можно скатиться до очень скверных дел. Это недостойно большевиков.
Много еще сказала мне Мария Ильинична недобрых, но справедливых слов. Совершенно растерявшаяся и опозоренная в своих собственных глазах, я направилась к двери. Когда я была на пороге комнаты, Мария Ильинична уже ласковее сказала: “Когда сдадите палку, вернитесь, мы поговорим. - И улыбнувшись, отчего стала еще миловиднее, добавила ободряюще: - Поговорим о другом”…» 
С Марией Ильиничной в Мухалатку не раз и не два приезжала Надежда Константиновна Крупская. Ей там нравилось. И она делала все возможное, чтобы Владимир Ильич таки однажды разделил с членами своей семьи радости отдыха в Крыму. Решено, что это обязательно, просто всенепременно случится в 1921-м, 1922-м, 1923-м или, возможно, летом 1924-го. Ильич клятвенно обещал. Но в дело опять вмешалась всемогущая судьба…
Дмитрий Ульянов покинул крымскую землю в декабре 1921 года. Современные историки обнаружили документы, по которым отзыв Ульянова-младшего из Крыма был связан с его чрезмерной любовью к местным винам, проявившейся после той самой трагической истории любви. Само собой, пьянство мешало заниматься государственной и партийной работой. Возможно, это и правда. Но, согласно официальной версии, принятой в советское время, Дмитрий Ильич уехал в Москву, чтобы как врач участвовать в наблюдении за состоянием здоровья своего брата, который к тому времени, так и не успев побывать на полуострове, уже был тяжело болен.
