Дело случая
- Иван Матвеевич, признайтесь, почему именно вас выбрал из множества претендентов сам Иван Юдин, которого называли человеком-легендой?
- Честное слово, и сейчас не могу сказать, почему выбрали меня. Помню тот день, будто случилось это вчера. Нас, молодых авиамехаников, уже готовили к отправке на различные аэродромы. Но в одно летнее утро подходит ко мне бравого вида капитан, называет себя: «Инженер-испытатель Иван Алексеевич Юдин. Хочу задать несколько вопросов». Спросил, умею ли я плавать, грести на весельной лодке, нормально ли переношу морскую качку? Получив утвердительные ответы, он сказал, что если я не против, меня могут зачислить в отдел испытаний авиационных и космических средств спасения.
– Давая согласие, хотя бы примерно знали, что ждет?
– Конечно. Из самого названия отдела ясно, чем буду заниматься. Правда, не ожидал, что в команде испытателей, входящей в состав 3-го управления Государственного НИИ ВВС имени Валерия Чкалова, я буду единственным солдатом срочной службы. В первые дни даже чувствовал себя не совсем комфортно: вокруг меня только офицеры, занимающие высокие должности, а я будто юнга на корабле. Постепенно привык. Вскоре познакомился с космонавтами первого отряда, уже награжденными золотыми звездами Героев. У любого голова кругом пойдет. Помогло освоиться то, что Гагарин, Титов, Комаров и другие не показывали своего превосходства.
"Узник" скафандра
- Обычно на новом месте нужно время для адаптации, изучения служебных обязанностей. Как у Вас это прошло?
- Представьте себе самочувствие человека каменного века, которому дали в руки копье и впервые повели охотиться на мамонта. В похожей ситуации оказался и я. Только еще сложнее. На той древней охоте наши предки рисковали своими жизнями. Мы же испытывали технику, чтобы уберечь от беды будущих космонавтов. Без бахвальства подчеркну - к этому делу каждый из нас относился очень серьезно. По-иному и быть не могло, ведь если какой-то прибор или механизм откажет в космическом полете, то может погибнуть человек или даже весь корабль. Вспоминаю одну нештатную ситуацию. В обычное летнее утро мы в Феодосийском заливе отрабатывали операцию под названием «Выход космонавта в скафандре серии «Беркут» из приводнившегося спускаемого аппарата». «Космонавтом» был Игорь Артамошин. Он успешно выбрался из СА и находился на плаву, ожидая, пока мы вместе с мичманом Виктором Емельяненко на веслах подойдем к нему и затащим в спасательную лодку ЛАС-5. Казалось бы, дело несложное. Но вскоре выяснилось, что не так легко вытащить из воды человека в тяжелом, громоздком скафандре и перевалить через борт лодки. Все-таки с этим справились. И вдруг замечаем, что с Артамошиным что-то неладно. Он делал руками какие-то непонятные движения, издавал тревожные звуки, явно пытаясь сообщить какое-то известие.
- Может, скафандр дал течь?..
- Случилось еще худшее. Когда поднимали Игоря в лодку, захлопнулся иллюминатор его гермошлема, через который поступал воздух в скафандр после выхода из СА. В аппарате то он имел достаточно воздушной смеси. А когда выбрался наружу, то по сути оказался закупоренным в защитном одеянии, где кислорода было с гулькин нос. Представляете, чем могла закончиться неожиданная «авария», если бы мы с мичманом не сумели быстро сообразить, в чем дело, и не открыли иллюминатор…
- Итак, наставником был Юдин. А кто и когда обучал его самого?
- Иван Алексеевич не любил рассказывать о себе. Но однажды все-таки поведал мне историю своей жизни. Он в детстве мечтал стать моряком, поэтому после средней школы окончил речное училище в городе Горьком. Затем поступил в Пермское военно-морское авиационно-техническое училище. Именно здесь его обучили азам опасной профессии. Получив в 1952 году диплом и звание лейтенанта, Юдин стал кадровым техником-испытателем одной из воинских частей Черноморского флота. Не буду пересказывать всю его биографию, лишь отмечу высочайший профессионализм. И когда решался вопрос, кого поставить во главе отряда испытателей космической техники, мой бывший наставник был утвержден единогласно.
- Можете привести хотя бы один пример, когда Юдин помог совершенствовать технику?
- Их было очень много. Расскажу, как мы с ним вдвоем в содружестве с вертолетчиками проводили тренировки подъема космонавта с водной поверхности, используя универсальное кресло, спасательные пояса и другие средства. Сначала мы испытывали новинку над земляной площадкой: забирались в кресло, застегивали пояс, затем при помощи миниатюрной лебедки совершали подъем. Когда все начало получаться, отправились в акваторию Феодосийского залива. Во время очередного подъема неожиданно усилился восточный ветер, и кресло перевернулось, из-за чего капитан Юдин оказался вверх ногами, будто гимнаст в цирке. Но там работают без скафандра! Хорошо, что это была тренировка рядом с берегом моря. Пилот вертолета быстро среагировал и аккуратно отбуксировал «космонавта» на отмель, где я помог Ивану Алексеевичу вернуться в нормальное положение. Позже конструкторы усовершенствовали спасательное средство, добавив механизм фиксации.
Человек-легенда
- Люди, первыми осваивавшие космическую технику, до сих пор рассказывают о необычайной выносливости испытателя И.А.Юдина. Это правда?
- В то время мифам не верили. Каждый эпизод испытаний записывали в специальные журналы. Меня больше всего восхитил случай 1967-го года. Прочитал о нем в уже открытой для печати литературе. Это был необычный эксперимент для изучения выносливости людей. Утвердили экипаж для испытаний в спускаемом аппарате (на жаргоне специалистов – в «шарике»). Командир – полковник медицинской службы Алик Мнацаканян, бортинженер - Жора Дроздов (из КБ Королева), инженер-испытатель - Иван Юдин. Задача им поставлена четкая: определить работоспособность человека и пределы возможности его пребывания в СА при штормовой погоде, не менее 2-3 баллов, в течение суток. Сложность в том, что при беспорядочных колебаниях вестибулярный аппарат человека просто не выдерживает. Начинается рвота, головокружение, слабость, потеря сознания...
- А ведь в «шарике» все в равных условиях?
- Конечно. И вот что зафиксировано в протоколе. Через 50 минут первым не выдержал болтанку Алик – начал рвать. Через 20 минут в таком же состоянии оказался и Жора. Оба были на грани обморока. А ведь в СА надо было не просто лежать, а замерять, пульс, температуру тела каждого испытателя, заносить данные в бортовой журнал. Этим занимался Юдин. Я, понятно, однажды решил расспросить, как он выдерживал то, что не удавалось другим, не менее закаленным? Он ответил по своей привычке с иронией: «Поверишь, в «шарике» мысли будто стираются с карты памяти. Я был в таком ажиотаже, что забыл и «черный ящик», записывающий наши разговоры, и громкоговорящую связь с кораблем. Когда становилось невмоготу, я ведь не железный, хотя обо мне так иногда говорят, начинал крестить всё и всех вдоль и поперек. Веришь, помогало! Принимался тогда за вяленую тараньку и НЗ. Еды – валом, ведь мои коллеги на пищу даже смотреть не могли. Через сутки вытащили нас на корабль, вижу среди руководства одну женщину. Это была ведущий инженер из КБ Королева Тамара Батечук-Туско. Подошла ко мне и сказала: «Ну, ты, мужик настоящий! Особенно нас впечатляло, как ты здорово матерился». Стало немного неудобно»…
Первых покорителей космического пространства и испытателей техники помнят в Феодосии. Недавно на доме № 7 одной из самых красивых феодосийских улиц имени В. Коробкова разместили памятный знак, посвященный Ивану Алексеевичу Юдину (1929-2008). Он этого заслужил.
