Остановить врага
О роли личности в истории написано немало. Это понятно, если речь идет о таких людях, как полководец Александр Суворов. Но мой герой - тезка знаменитого военачальника, никаких стратегических заслуг не имел, не знал и секреты вермахта. Тем не менее, по моему мнению, он внес свой вклад в историю Великой Отечественной, когда после ранения его с Северного флота перевели на Кавказ и он оказался в числе воинов, поставивших заслон гитлеровцам, рвавшимся к нефтяным запасам страны.
В мемуарах видных военачальников четко обрисованы цели и планы германского руководства того времени: захватить Сталинград и Кавказ, где перед войной добывалось до 95% всей нефти в СССР. На совещании в Полтаве в июне 1942 года Гитлер заявил: «Если нам не удастся захватить нефть Майкопа и Грозного, то мы должны будем прекратить войну!» По указанию фюрера штабисты разработали операцию под кодовым наименованием «Эдельвейс». Они намечали окружить и уничтожить советские войска южнее Ростова и овладеть Северным Кавказом. В дальнейшем предусматривалось одной группой войск обойти Главный Кавказский хребет с запада и овладеть Новороссийском, Грозным и Баку.
Ничего этого не ведал Александр Суворов, начавший службу 23 июня 1941 года на тральщике «Туман» Северного флота. Изо дня в день он выполнял рутинную и опасную работу по разминированию фарватеров. Но однажды случилось то, что обычные люди называют зигзагом судьбы: очередной рейс боевого катера в минные заграждения фашистов закончился гибелью судна. «Туман» ушел на дно, а единственный выживший после взрыва мины моторист был подобран из воды экипажем сторожевого катера. Военврач, осмотрев моряка, только и сказал: «В рубашке, видно, ты родился, «фельдмаршал». Сквозное ранение да небольшая контузия. Полежишь недельку и отправишься громить фашистов». Как в воду глядел.
Но не в ряды любимого морского флота вернули кадровики моториста Суворова после госпиталя, а отправили на Северный Кавказ. Причина, как вы понимаете, раскрыта в одном из предыдущих абзацев: чтобы остановить фашистов, рвавшихся к нефтяным районам страны, Верховное командование советских Вооруженных сил формировало новые части, перебрасывая их в Новороссийск и Тамань. Одной из вновь прибывших и была 131-я курсантская стрелковая бригада, в которую зачислили в качестве разведчика моряка. Среди необстрелянных курсантов он с медалью «За отвагу» на груди выглядел настоящим героем. Вскоре он подтвердит свое амплуа фронтовика, о чем быстро разнесутся слухи по Кавказу.
Прием самбо
По воспоминаниям Александра Михайловича, в один из сентябрьских дней командир батальона, капитан Глебов вызвал его к себе и поставил задачу: «Пришел приказ из самой Ставки: нужно взять «языка». Но не любого попавшегося, а офицера, который может знать, на каком участке нашей обороны немцы нанесут главный удар. Разведка фронта сообщила, что усилилась их активность на перевале возле Белой скалы. Возможно, там штаб. С тобой пойдут два молодых солдата. Имеется договоренность, что сегодня в 22 часа наши соседи слева и справа начнут перестрелку. Под этот шумок и действуйте».
- Часов в девять вечера мы втроем пошли к перевалу по намеченной еще днем горной тропинке. Я впереди, за мной Саша Белан с Полтавщины и белорус Витя Берест, - рассказывал Суворов мне, журналисту крымской прессы, через 30 лет после окончания войны. - Точно в 22 часа начался артобстрел немецких позиций на соседних участках, что помогло нам незаметно просочиться во вражеский тыл. В ложбинке обнаруживаем палатку, возле нее у маленького костра по-хозяйски сидит часовой. Я молодым даю команду, оглушить и связать немца. Сам подкрадываюсь к брезентовому «логову». Тут, будто по заказу, из укрытия выбирается офицер. Он видит меня и от неожиданности столбенеет. Я тоже не ждал, что «добыча» сама пойдет ко мне в руки, но среагировал мгновенно: приемом самбо (в юности немного борьбой занимался) сбиваю его с ног, затыкаю рот кляпом. И как можно быстрее берем курс домой - в расположение части. Передаем «языка» штабистам, которые в шоке: впервые на нашем фронте доставлен пленный такого статуса...
Через день Глебов рассказал Суворову по секрету, что доставленный в штаб фронта плененный им генерал выдал тайные замыслы руководства вермахта. По его словам, основные силы должны развернуть наступление на Новороссийск и дальше вдоль Черноморского побережья - на Батуми; форсировать Керченский пролив и занять Таманский полуостров. Поэтому сюда и стягивают немцы силы для главного удара. «Тебе, Саша, личная благодарность от командующего и представление к награждению орденом Отечественной войны 1 степени. С сегодняшнего дня ты - старшина 2-й статьи», - закончил беседу комбат.
Не обманул немецкий генерал. Через пару дней гитлеровцы начали наступление. Танки, авиация, артиллерия и пехота атаковали позиции советских войск. Но быстро захватить плацдарм не смогли - помешало своевременно прибывшее подкрепление. Враг был остановлен, однако попытки прорваться к морю не прекратил. Почти ежедневно фашисты атаковали передний край нашей обороны. Вот как сообщали об этом сражении корреспонденты ТАСС: «В битве за Кавказ оборонительный период продолжался пять месяцев, т. е. больше, чем в Сталинградской битве. Поставив на пути войск вермахта мощный оборонительный заслон из вновь сформированных частей, Советская армия сумела остановить врага восточнее Моздока, в юго-восточной части Новороссийска. В итоге войска Северо-Кавказского и Закавказского фронтов во взаимодействии с Черноморским флотом, Азовской и Каспийской военными флотилиями сорвали план «Эдельвейс». Путь гитлеровцам в Закавказье и к побережью Черного моря был закрыт. Противник, рассчитывавший уничтожить советские войска за время быстротечного похода на Кавказ, не смог этого добиться и потерял свыше 100 тыс. человек».
Из госпиталя - на флот
По мнению историков, битвы за Кавказ и Сталинград определили коренной перелом в Великой Отечественной и мировой войне в целом. Много полегло в тех боях советских солдат. К сожалению, нашла пуля снайпера и старшину Александра Суворова. Почти полгода выхаживали его в госпиталях. Вернулся он в строй лишь в декабре 1944 года - снова стал мотористом катера-тральщика КТЩ-5385.
Об этом периоде лучше всего сказано в наградных листах: «Находясь на боевых тралениях фарватеров для прохода судов в порт Тамань, А.М. Суворов обеспечивал бесперебойную работу мотора. При подготовке десанта на Керченский полуостров команде тральщика было приказано в ночное время отбуксировать понтон из Тамани в порт Короткова. Противник, заметив катер, открыл сильный арт. огонь. От удара осколка снаряда, в картер (основная несущая часть двигателя - авт.) стала поступать вода, что могло привести к повреждению подшипников. Суворов дважды на ходу поменял масло, а когда его не стало, со своим напарником залил в картер соляру. Понтон успешно был доставлен к месту назначения»; «Получив задание доставить на крымскую землю боеприпасы, экипаж тральщика успешно справился с этим. Но при возвращении после взрыва авиабомбы катер выбросило на мель. Зарубашечное пространство мотора забило песком. Вместе с матросом Поповым старшина под огнем противника привел двигатель в рабочее состояние, и, когда тральщик сняли с мели, он своим ходом дошел до базы. Тов. Суворов участвовал в тралении акваторий Анапы, Керчи, Новороссийска, Туапсе, Ялты, Феодосии, Севастополя, Балаклавы, Евпатории, Скадовска». Кстати, некоторые свои боевые награды Александр Михайлович получил лишь через много лет после окончания войны - их просто не успели вручить вовремя.
Скупые строки наградных документов не могут сегодня передать напряженную фронтовую обстановку. Однако в каждом слове чувствуешь боевой настрой на победу. Наш народ, что бы ни клеветали разного рода проходимцы, переписывающие историю на свой лад, делающие героями фашистов, эту заразу в 1945 году уничтожил. Жаль, что не полностью…
