Уже во второй песне поэмы «Руслан и Людмила» он повторил, в сокращенном виде, стих «Великолепный князь Тавриды» из державинского «Водопада», где показана деятельность Г.А. Потемкина по присоединению Крыма к России.
В 1820 году, в период расцвета пушкинского романтизма, в эпистолярном наследии поэта намечено отношение к Крыму, как исторической области. В письме к брату Льву, 24 сентября 1820 года, он вспоминает о Тмутараканском княжестве, царе Митридате, Пантикапее. Он понимает, что «… много драгоценного скрывается под землею, насыпанной веками».
Признаки такого же подхода, основанного на чтении литературы, просматриваются в его романтическом творчестве. При этом оговоримся: Александр Сергеевич использовал далеко не весь материал, содержащийся во многих изданиях. Это никак не умаляет его значения, поскольку позволяет определить потенциальный уровень знаний Пушкина о Крыме XV-XVIII веков.
Пришли мне, Раевский, Histoire de Crimee…
Один из ранних примеров знакомства поэта с такой литературой относится ко времени создания им поэмы «Бахчисарайский фонтан» (1821-1823), герои которой жили и действовали в средневековом Крыму.
Ее первые стихи были написаны в Кишиневе. В известной «Летописи жизни и творчества А.С. Пушкина. 1799-1826» М.А. Цявловского зафиксировано под 1821 годом: «Март… Июнь, 5. Начало работы над Бахчисарайским фонтаном (набросок “Там некогда [мечтами успокоенный]”)».
В этот период поэт пополнил свои знания о внутренней жизни Крымского ханства, его внешней политике и проблемах, волновавших династию Гиреев. К этому времени он прочитал не только «Историю...» Н.М. Карамзина, где очень подробно отмечены многие события в истории Крымского ханства и ее связь с русской историей до начала XVII века. Этот труд требует отдельного исследования.
В начале февраля 1822 года, в Кишиневе, Александр Сергеевич отправил своему приятелю В.Ф. Раевскому записку с просьбой, вынесенной нами в название раздела.
Имеется в виду книга С. Сестренцевича-Богуша - католического епископа.
«Histoire de la Tauride» (1800) или книга Г. Де Кастельно «Essai sur l’histoire ancienne et modern de la Nouvelle Russie» (1820). Оба издания содержат сведения о внешних связях ханства, его союзниках и недругах.
В труде С. Сестренцевича-Богуша (русские названия - «История о Таврии» и «История царства Херсонеса Таврийского, сочиненная Станиславом Сестренцевичем-Богушем». Т. 1-2. СПб., 1806) изложена история Крымского ханства до 1783 года. Немало разделов посвящено деятельности иностранцев в Крыму, их взаимоотношениям с крымскими ханами: «Генуэзцы в Кафе. 1201», «Власть Генуэзцев в Таврии», «Гаджи-Гирей покровительствует торговле Генуэзцев» и другие. Раздел «Торговля Венециан в Азове. 1213» - одно из первых знакомств Пушкина с историей будущей турецкой крепости, о которой он впоследствии не раз упоминал. В ряде разделов - сведения об Османской империи: «Взятие Царя-Града Магометом II. 1453», «Турки распространяют свои завоевания в Таврии» - о вторжении турок в Крым в 1475 году. К этому сюзерену Крымского ханства автор возвращается во многих разделах.
Сообщает он и об интересах Литовского княжества в Крыму: «Политика Литовцев», желавших «… иметь … Ханов Крымских преданными себе, с одной стороны для обуздания Россиян, а с другой для хранения в безопасности границ своих в Европе… Сия политика ни мало не переменила потом союза Польши с Великим Княжеством Литовским…».
Многие разделы содержат сведения о Хаджи-Гирее и Менгли-Гирее - первых крымских ханах: «Причина прозвания Гирея», «Гаджи-Девлет-Гирей Царем в Таврии» - о границах Крымского ханства в тот период, политике хана в отношении Польши; «Гаджи нисходит с престола и восходит паки на оный. 1437-1443» - история его второго восхождения на крымский престол в 1443 году; «Новый союз между Гаджием и Поляками. 1455», «Менгли-Гирей Ханом Крымским»; «Менгли-Гирей сделан ханом Крымским Генуэзцами по восьмилетнем задержании. 1469»; «Союз его с Россиянами. 1472»; «Договор между Магометом и Менглием о покорении Таврии. 1478.» - о согласии хана действовать «… сообразно пользам Империи», что положило начало зависимости ханства от Турции; «Менгли-Гирей возвращается в Крым Ханом. 1478.»; «Набеги его на Польшу. 1488-1494» - о Менгли-Гирее, его нападениях на Польшу и Литву; «Менгли опустошает еще Польшу. 1502».
Автор утверждает: «При Гаджие, Крымские Татары» сделались народом, при Менглии же были они токмо Ордами подобными Кипчакским, предававшимся разбою…». «Россиянам надлежало защищать границы от сих двух Татарских народов, и от Поляков, естественных врагов своих. Сии же с своей стороны были подвержены опустошениям Крымлян и незапным нападениям Россиян, всегда когда они были заняты другими».
Немало говорится и о способах решения вопросов, возникавших у «соседей». Характерный пример: «Магомет Гирей-Хан. 1515-1516.» - раздел о сыне Менгли-Гирея, наследовавшем крымский престол и «… коварную его политику». Король Польши Сигизмунд I «… склонил его первый подарками войти в Полуденные Российские области…».
В 1521 году он начал «… незапно на Казань…» и «… возвел брата своего». Но вскоре Сахиб-Гирей, против которого были направлены русские войска, уступил казанский трон Сафа-Гирею - своему 13-летнему племяннику.
Отмечены: присоединение к России Казанского и Астраханского ханств. Из этого следует, что «… надлежит почитать Саиб-Гирея, наследным Государем рода Чингис-Ханова, царствовавшего в Кипчакской Империи»; набег Девлет-Гирея в 1571 году «… до Москвы, где предал все огню и мечу». Кратко говорится о походе князя В.В. Голицына на Крым; рассказано и о Прутском походе Петра I, когда царь «… был осажден там Турками и Татарами…»; об участии крымских войск во взятии дома, где жил после Полтавской битвы шведский король Карл XII, не желавший покидать территорию, подвластную Турции. Но «… Девлет овладел его особою».
В разделе «Российские войска вступают в Крым. 1736» рассказывается о походе на полуостров русских войск во главе с генерал-фельдмаршалом Б.К. Минихом при Анне Иоанновне. Причина: «ибо ни многократные повеления Порты об уважении Российских границ, ни защищаемые двадцатитысячным гарнизоном от Днепра до Дона линии, не охраняли ее (Россию - прим. А.М.) от нападения Татар, и она никогда не могла получить обратно ни пленных, ни добычи»; о походах графа и генерал-фельдмаршала П.П. Ласси на Крым 1737-1738 годов; русско-турецкой войне 1768-1774 годов; подробности царствований и смерти Керим-Гирея; «Кайнарджинский Договор 10 июля 1774»; «Россия вступает во владение Крымом. 1783».
Не меньший интерес для поэта представлял труд французского маркиза Габриэля де Кастельно (русское название - «Опыт древней и новейшей истории Новороссийского края. Статистика провинций. Основание Одессы, ее развитие, нынешнее состояние, подробное описание торговли. Путешествие в Крым, ведение сельского хозяйства и торговли. С картами, видами, планами и т.д.». Т 1-3. Париж, 1820).
Кастельно несколько лет прослужил в канцелярии губернатора Новороссии герцога Ришелье, изучил Северное Причерноморье, побывал в Крыму. Он описал места, известные поэту: Перекоп, Сиваш, Акмечеть (Симферополь), Бахчисарай и его окрестности, Байдарскую долину и многие другие. Им также дана положительная оценка деятельности Екатерины II, Г.А. Потемкина, де Рибаса по преобразованию этих мест и присоединению Крымского ханства к России. В первом томе им дана античная и средневековая история края, во втором - рассказ завершается его присоединением к России при Екатерине II, в третьем - показана Одесса того времени. Археологический материал автору предоставил будущий градоначальник Керчи, археолог И.А. Стемиковский, вероятно встречавшийся с Пушкиным в Одессе в 1823-1824 годах, занимавшийся археологическими исследованиями Крыма. Упоминаются в издании: А.М. Бороздин - хозяин имения Саблы в 15 верстах от Симферополя, бывший таврический губернатор (1807-1816), возможный знакомый Пушкина; дюк де Ришелье - градоначальник Одессы (1803-1814), генерал-губернатор Новороссии (1805-1814), в гурзуфском доме которого Раевские и Пушкин гостили в 1820 году.
Издание снабжено иллюстрациями, где показаны добыча соли в Крыму и поселки Кикенеиз (ныне - село Оползневое Симеизского поселкового совета Ялтинского горсовета) и Гурзуф. Через Кикенеиз Раевские и поэт проехали, вероятно, 6 сентября 1820 года в Байдарскую долину из Гурзуфа, где они находились с 19 августа по 5 сентября.
Я поведу тебя, мой друг…
В трех первых изданиях «Бахчисарайского фонтана» опубликована «Выписка из путешествия по Тавриде И.М. Муравьева-Апостола». Речь идет об известной книге академика И.М. Муравьева-Апостола «Путешествие по Тавриде в 1820 годе», также прочитанный поэтом.
Главной целью археолога в Крыму было изучение античных памятников. Но в тексте его знаменитой книги нашлось место и для средневекового Крыма.
Описание полуострова начинается с рассказа о том, как автор в Перекопе «… проходил в каменные ворота, переступил за ров, или Перекоп, или Тафрос, что все одно и то же; и уже от полуострова всходил на вал, составляющий настоящий перешеек, ибо он от востока на запад идет от Сиваша до Черного моря».
Затем он описывает «Нынешний город Перекоп…».
XI письмо содержит рассказ о «пещерном городе» Чуфут-Кале, ныне наиболее сохранившемся, расположенном «… версты три от Бахчисарая, на высокой каменной горе». До распада Золотой орды город служил крепостью, где укрывались крымские ханы при вторжении вражеских войск, первая столица Крымского ханства. После основания Бахчисарая, в долине реки Чурук-Су, в Чуфут-Кале, проживали до середины XIX века караимы - этноконфессиональная община, исповедовавшая религию, основанную на почитании «Торы». Некоторые пушкиноведы предполагают, что Пушкин побывал и здесь. На наш взгляд, факт посещения поэтом «воздушного», по определению И.М. Муравьева-Апостола, города нуждается в более строгой доказательной базе.
Несколько слов автор посвятил средневековой генуэзской крепости Чембало.
В примечании на с. 13-14 И.М. Муравьев-Апостол говорит об Очакове: «Н.М. Карамзин, говоря о заложении крепости сей Крымским Ханом Менгли Гиреем, упоминает при том, что она основана на каких-то развалинах».
Есть в его труде и «сколки»: карта Крыма с карты России и карта Гераклейского полуострова с подробной карты Крыма. Приложен план Мангупа - крупнейшего средневекового «пещерного города» XV-XVIII веков, являвшегося в XII-XV столетиях центром княжества Феодоро.
Иван Матвеевич уделил внимание героям и событиям XVIII века на юге. В Херсоне он вспомнил «… исполнителя великих намерений Екатерины…» Г.А. Потемкина. Из севастопольских писем Пушкин многое узнал о главной базе Черноморского флота.
В Балаклаве город заселен греками «… потомками тех морейцев, которые передались нам во время пребывания нашего флота в Архипелаге в 1770 году».
И еще одна особенность не может пройти мимо Пушкина: на страницах «Путешествия по Тавриде…» он встретил вновь знакомые имена людей, связанных с Крымом. И.М. Муравьев-Апостол раскритиковал дом дюка Ришелье в Гурзуфе за «… отменно дурный вкус в Архитектуре».
Письмо IV написано автором в «Деревне Саблы». Академик гостил «… у старинного приятеля моего А.М.Б….», где застал «… любезную семью Р…..х». Конечно же, речь идет о хозяине имения Саблы (ныне село Каштановое Симферопольского района), экс-губернаторе Крыма А.М. Бороздине и дорогом Пушкину семействе Раевских.
В письме V автор сожалел о смерти здешнего губернатора А.Н. Баранова - «… молодого человека редких достоинств…», петербургского знакомого Пушкина. Поэт встречался с ним и в Симферополе. 9 мая 1821 года Пушкин записал в дневнике: «Баранов умер. Жаль честного гражданина, умного человека». Такая оценка дает право предположить, что общение молодых людей было достаточно серьезным. Могли говорить о предлагавшихся А.Н. Барановым изменениях в Таврической губернии. К романтической Тавриде такие разговоры не имели никакого отношения. Пушкин мог посмотреть уже тогда на Крым как на современную ему административную единицу страны, нуждавшуюся в переустройстве - взгляд, впоследствии отразившийся в его творчестве.
Доверие поэта маститому ученому было таково, что он поручает П.А. Вяземскому выбрать фрагмент из книги и поместить его в первом издании «Бахчисарайского фонтана» (10 марта 1824 г.) в качестве историко-этнографического комментария к нему, еще не прочитав «Путешествие по Тавриде…». П.А. Вяземским использовано письмо Х из книги И.М. Муравьева-Апостола о резиденции крымских ханов, чтобы «… читателей, не бывавших в Тавриде, со сценою повествования Поэта нашего…».
И.М. Муравьев-Апостол «ведет» читателя по Хан-сараю, гарему, Соколиной башне, кладбищу «… Ханов и Султанов…», «приводит» к мавзолею «… прекрасной Грузинки, жены Хана Керим-Гирея…» - героини «Бахчисарайского фонтана».
Ученый ходил здесь «… забыв Стравона и вспоминая 1001 ночь…», что не мешало ему критически отнестись к переводам надписей на помещениях дворцового комплекса, предоставленных Ананьичем - бахчисарайским полицмейстером, с помощью местного муллы. По его мнению, «… Менгли-Гирей… был основателем Бахчисарая» и что «Менгли-Гирей, вторично возведенный на престол Крымский Магометом II, не прежде мог основать Бахчисарай, как в конце XV». Ученый заговорил в авторе и здесь, в «Таврической Аламбре».
В конце есть и другие моменты, относящиеся ко временам Крымского ханства и присоединения Крыма к России.
Ознакомиться с ней поэт смог только в Михайловском, в декабре 1824 года. Показателен его отзыв о труде в неопубликованном тогда начале «Отрывка из письма к Д.». «… “Путешествие по Тавриде“ прочел я с чрезвычайным удовольствием. Я был на полуострове в тот же год и почти в то же время, как и И. Муравьев-Апостол. Очень жалею, что мы не встретились».
Известно, что поэта заинтересовали рассуждения И.М. Муравьева-Апостола о «… месте расположения Храма Дианы (не на месте Георгиевского монастыря, а значительно восточнее, в районе Аюдага)». Поэту-романтику такая подробность была бы безразличной. В этом видны ростки меняющегося восприятия Крыма Пушкиным.
Что движет гордою душою?
Пушкина, при всем его ультраромантизме, волновали не только гаремные страсти героев «Бахчисарайского фонтана».
Здесь мы находим подтверждение того, что внутри «… романтической оболочки у Пушкина всегда есть твердое реалистическое ядро - факт, событие».
Уже в начале поэмы он, в концентрированном виде, излагает проблемы, стоявшие перед Гиреями:
«Какою мыслью занят он?
На Русь ли вновь идет войною,
Несет ли Польше свой закон,
Горит ли местию кровавой,
Открыл ли в войске заговор,
Страшится ли народов гор,
Иль козней Генуи лукавой?»
В ряде мест поэмы автор пишет о набегах. Картина нападения крымцев на родину Марии реалистична:
«Тьмы татар
На Польшу хлынули рекою:
Не с столь ужасной быстротою
По жатве стелется пожар.
Обезображенный войною,
Цветущий край осиротел;
Исчезли мирные забавы;
Унылы селы и дубравы
И пышный замок опустел».
Все это - предвестники будущих изменений образа Крыма в творчестве Пушкина.
В поэме автор еще не придерживается исторической точности. В то же время показаны характерные особенности социально-экономической и политической жизни государства: набеги на соседние страны, взятые из XIII-XIV веков взаимоотношения мусульманских властителей Крыма с Генуэзской республикой, сложности Крымского ханства в отношениях с горцами в предгорьях Кавказа, в отношениях Гиреев с собственными войсками.
Эти знания поэт мог получить только в результате чтения. Кроме того, он пытался, хоть и безрезультатно, выяснить через П.А. Вяземского историческую основу легенды о героине «Бахчисарайского фонтана».
По определению Н.М. Лобиковой, в этот период историзм автора «Бахчисарайского фонтана» - «… романтический историзм, отличающийся от реалистического большей отвлеченностью и вместе с тем проникнутый сходным стремлением адекватно воссоздать историческое явление».
Работа над «Бахчисарайским фонтаном» стала началом пути Александра Пушкина к новому образу Крыма как исторического региона и современной поэту части России.
