Ведение боевых действий в горах требует особых навыков. В том числе и умения передвигаться по сложному рельефу. Возвращавшиеся из Афгана офицеры понимали, что местные формирования такими навыками обладали. Кто же сможет обучить наших юношей тонкостям горной жизни? Выбор пал на Крымскую Контрольно-спасательную службу, подчинявшуюся тогда ВЦСПС.
Горный батальон
Штатных сотрудников КСС решили не привлекать к обучению, чтобы не оголять внутренний фронт работ. В те времена костяк всех спасотрядов Крыма составляли инструкторы-общественники. Вот их-то через военкоматы и мобилизовали на военные офицерские сборы. На предприятиях, где работали эти люди, было известно, что призваны они для плановой переподготовки. Все они – офицеры запаса, и ничего странного в таких сборах не было. От севастопольского КСО призвали Евгения Мешкова, Владимира Илларионова, Михаила Зимина, Бориса Илющенко, Валерия Пруткова. Феодосийский КСО отправил Александра Кругленко, Симферопольский - Николая Леонова. Медчасть офицерского корпуса взял на себя врач Областной онкологической больницы Игорь Похвалин, перспективнейший альпинист и путешественник. А возглавил отряд ветеран крымской спаслужбы рядовой запаса Хорхе Корнысь Мигуэль Никитович.
В Симферополе, в одной из воинских частей всех одели в военную форму давних времен, погрузили на ГАЗ-66 и отправили в село Перевальное на Алуштинской трассе. Там располагался Центр подготовки национально-освободительных движений, где Советский Союз щедро делился опытом экспорта революций с многочисленными своими союзниками по всему свету...
Нашими учениками оказались студенты и выпускники ВУЗов и техникумов без военной кафедры. Рядовой состав. Отсрочка от призыва обрывалась в самое неподходящее время. Им от 20 до 25 лет. На их лицах - одинаковое безразличие к происходящему. Многие уже имеют семьи, кому-то светила хорошая работа. А тут – повестка из военкомата. Да еще и на войну. Правда, сначала в горно-стрелковый батальон. Часть элитная, но не вполне название ее суть определяло. Как этот батальон Советской армии оказался под Одессой - уму не постижимо. Стрелки пострелять еще как-то ухитрялись, но горной подготовки быть не могло однозначно. Горы они видели только по телевизору. Но уже заочно их не любили…
В первый же день Хорхе попросил командование округа всю роту обеспечить обвязками для работы в горах. Запросил около сотни скальных крючьев для обработки тренировочной скалы у Красной Пещеры. За обвязками пошла машина в Одессу, за крючьями полетел огромный транспортный самолет на Иссык-Куль. Ближе в СССР МО крючьями не располагало…
Пещерные науки
Потекли серые будни тренировок. Мне с Игорем Похвалиным достался уже во второй день участок на входе в ущелье Кизил-Кобы. Здесь на пологих холмах и невысоких скальных террасах мы с Игорем организовали начальную подготовку солдат, учили их вязать узлы, пользоваться карабинами и веревкой для подъема и спуска по скалам. Постепенно на их лицах появлялись улыбки. Они перестали бояться высоты и сами ловко встегивались в дюльферные спуски. На этом склоне в июне цвели многие лечебные травы. Игорь успевал и сам их насобирать, и мне подсказать, и солдатам для заварки рекомендовал. Тогда Игорь был еще не известным всему миру покорителем вершин семи континентов. К нему за автографами не выстраивались очереди. Хирург облонкодиспасера пользовался авторитетом среди спасателей Крыма, как безотказный медик-альпинист. Он готов был по сигналу тревоги выехать на аварийно-спасательные работы в любой горной системе мира. Но чаще приходилось вызволять людей из беды в Крыму…
Конечно в военной тактике нашим «партизанам» разбираться было сложно. Мы действовали в полном согласии с командирами роты, боевыми офицерами, прошедшими Афган, имеющими ордена, ранения. Среди них были старший лейтенант С. Ткаченко, капитан В. Винниченко, капитан С. Скрипка. Они проявили просто ребячий интерес ко всем альпинистским прибамбасам, которые уже были признаны в стране, и которые мы еще только втихаря внедряли в свою практику. Карабины с муфтами, спусковые восьмерки, жюмары, закладные элементы и крючья они видели впервые. Как, впрочем, и обычный рыбацкий 10-милеметровый фал в качестве страховочной веревки. Отвоевав в горах по 3-4 года майоры не знали, что есть ботинки «Вибрам». В Афгане солдаты по скалам ходили либо в сапогах, либо в кедах. Показали им настоящую альпинистскую обувь, австрийскую веревку, не путающуюся, не замерзающую, очень легкую. Дали сравнить вес стальных, титановых и алюминиевых карабинов. Специально привезли через неделю пуховки и спальники для демонстрации. Капитан с орденом Красной Звезды на груди и двумя шрамами от сквозных ранений между ребрами сделал большие глаза и только спросил: «А почему же у нас этого не было?» Вопрос, что говорится, не по званию. Мы пожали плечами и предложили офицерам еще по разу спустится со стены по нашим веревкам. Здесь мы на каждый вопрос готовы отвечать. Они усваивали уроки молниеносно и с большим восторгом…
Огромный педагогический талант проявил Валера Прутков. Вверенный ему взвод горных стрелков за неделю освоил емкую программу вязки узлов, страховки и спуска по веревкам. Даже элемент соревновательности появился между равнодушными прежде бойцами. Не обошлось без курьезов. Стрелок упустил узел Прусика при спуске, тот затянулся на веревке. Боец ни вверх, ни вниз. Валера вторую веревку сверху кинул, спустился и выручил бойца. Тот от радости дальше заскользил и… снова упустил узелок. До площадки приземления - 2 метра. Прутков спустился к солдату и достал нож: «Готовься, сынок. Вспомни все, что я тебе говорил». И перерезал злосчастный репшнур. Стрелок плюхнулся в траву, но уже в тот же день самостоятельно совершил два спуска…
День «Ч»
Все боеспособные «партизаны-спасатели» на скалах над Туфовой поляной. Радиостанции включены на прием. Есть сигнал, да мы и сами уже видим, как к ущелью подтягивается огромная змея автобусов. База гидрогеологов – конечная точка автотранспорта. Колона генералов и адмиралов, полковников и капразов, человек в 500 растянулась в пешем порядке на пару-тройку сотен метров. Им предстояло подняться на Туфовую ко входу в пещеру. В бинокль было хорошо видно, что многие пузаны проклинали все на свете, взбираясь по крутой горной тропе под палящим солнцем. Обливаясь потом, они, наконец, выстроились полукругом под нами, но нас не видя. В радиоэфире слышим переговоры координаторов «боя». Пошла артподготовка. Из чего и чем стреляли с танкового и артиллерийского полигонов – не знаю. Но что-то с воем проносилось над головой в сторону Долгоруковской яйлы. Скорее всего, болванки. Нам обещали танки и гаубицы. Но места падения снарядов мы не видим и просто не слышим разрывов, если они были. Мешков, занимавший высшую точку театра боевых действий, во время артподготовки залег меж камнями и головы не поднимал, пока рация не вызвала его на связь. Потом подоспели вертолеты. Штурмовики произвели пуски ракет по выставленным внизу целям. Когда вертушка задирает хвост и пилот ловит в коллиматор цель на уровне твоих глаз – удовольствие не для гражданского человека. Но дальше и мы вполне отыгрались на генералитете. Диверсанты (Зимин, Кругленко, Прутков, Илющенко) «внаглую» полезли по пробитым маршрутам, демонстрируя чудеса военного скалолазания. Мегафон внизу комментировал каждый шаг. Вот Зимин достиг вершины, откуда безостановочно и бесцельно поливает округу пулемет. Летит граната-взрывпакет. Пауза для рукопашного боя. Видно, как две фигуры на фоне неба борются не на жизнь, а на смерть. Но одна из них отделяется от скалы и с душераздирающим криком летит с 40-метрового отвеса практически к ногам зрителей. Летел, конечно, комбинезон танкиста со шлемофоном. Его еще за три дня набили соломой и тряпками. Ну а уж ор мы репетировали всем колхозом. Получилось славно. Один микроинфаркт и один инсульт, два флакона валерьянки разлиты среди наших звездных гостей. Почти, как на войне. Вторые диверсанты изощренно обошли окопавшегося противника и свалились ему как снег на голову по навесной переправе.
Женя Мешков ухитрился во время этого полета вести стрельбу из ручного пулемета, не теряя контроля над скользящими роликами. Еще минут 20 напряженного боя в соответствии со сценарием штаба округа, и герои-спасатели выходят из леса. На Туфовой уже никого. Занемогших старших офицеров санитары унесли на носилках, остальные спешили к своим автобусам. Их ждал разбор полетов и праздничный фуршет. А нас – долгое общение с «владыкой армии», прапорщиком, который уже в Симферополе никак не мог найти время принять от нас матрацы и выдать наши документы. К счастью попался нам на глаза генерал, удивившийся нашим пребыванием в столь поздний час под сенью тополей. Через пять минут мы получили свои военные билеты и разъехались по домам, пообещав никому о своих приключениях не рассказывать.
…До окончания афганской войны оставалось полтора года.