Об удивительном человеке, гениальном ученом, его связи с Крымом, а также об уникальных крымских минералах говорим с Татьяной Луценко, историком, экскурсоводом, хранителем музея Александра Ферсмана в замке Кесслеров-Ферсмана в поселке Лозовом.
Минералы Крыма
- Александр Евгеньевич был непревзойденным популяризатором сложной науки геологии, - начинает свой рассказ Татьяна. - Его книги о камнях напоминали любовные романы - с такой страстью он описывал свою любовь к камню! Писатель Алексей Толстой назвал Ферсмана поэтом камня. Когда-то, будучи уже известным академиком, профессором, минералогом, Ферсман назвал Крым своим первым университетом. Он сказал: «Я с глубокой благодарностью вспоминаю ту школу, которую я прошел в Крыму пятьдесят лет назад, то время, когда весь мир нам, мальчишкам, казался полон тайн и загадок, и главной тайной была тайна камня».
Еще будучи 6-летним мальчиком, Александр Ферсман начал гулять вокруг замка в Лозовом и выковыривать ножиком яркие, красочные камешки. С годами он и его друзья уходили все дальше, и уже лазили с другой стороны Салгирской долины, в том числе и на Петропавловке и в Курцах. Ферсман говорил, что Петропавловка и Курцы дали «огромное количество прекрасных образцов для геологических музеев нашей советской страны».
- Здесь, в Крыму, на даче своего дяди, тоже ученого, геолога Александра Кесслера, - продолжает Татьяна, - маленький мальчик Сашенька Ферсман начинал складывать свою первую минералогическую коллекцию. «Много лет подряд занимала нас наша горушка под Симферополем», - писал позже в своих воспоминаниях о детских и юношеских годах, проведенных в Крыму, академик Ферсман. Конечно, шли годы, любовь к камню, страсть к минералам все дальше увлекали мальчишек и Сашеньку Ферсмана от стен родного замка. И, уходя в сторону Курцовской каменоломни, уже на левый берег Салгира, к вулканическим породам, которые находятся в шести-семи километрах от Симферополя, в село Курцы (ныне село Украинка - прим. автора), юный Ферсман много раз доверху наполнял свой рюкзак замечательными образцами. И первым настоящим научным открытием стало обнаружение горной кожи - редкого минерала палыгорскита.
Палыгорскит - пористый материал, который выглядит как горная кожа или горный картон. Залегает листами полтора-два метра. В Курцевской каменоломне отдельные залежи составляли пятнадцать на тридцать сантиметров. Впоследствии академик Ферсман писал: «В трещинах твердого вулканического камня мы обнаружили листы природного каменного картона. Вымываемые поверхностными водами, нежными волокнами протягивались нити этого необыкновенного крымского минерала. Мы собирали его в большом количестве...»
- И удивлялись все взрослые люди, помощники, которые грузили вот этот камень, этот материал на телегу! - говорит Татьяна Луценко. - Ферсман пишет, что они с мальчишками привозили в замок, гордо выкладывали породу на стол, взрослые подходили и изучали и они не знали его названия. Ферсман изучал палыгорскит тридцать лет. В 1930-е годы он напишет Вернадскому: «Я в изучении палыгорскита поставил точку, я знаю о нем все!» Этот минерал используют в промышленных добавках так же, как трасс. И вот такие небольшие экскурсии за камнем вскоре уступили место длительным научным походам, поездкам по Крыму, к мысу Фиолент, древнему вулкану Карадагу в Коктебель, на гору Кастель в Алуште, Феодосия, Керчь, Евпатория, Саки!.. Так в ферсмановской коллекции минералов появились образцы удивительных карадагских камушков: полудрагоценный халцедон, сердолик, агат, яшма. Он изучал керченские железные руды, мраморизованные известняки Главной крымской гряды, белые, розовые кристаллы соли!..
Всего Александр Евгеньевич опубликовал в своей жизни примерно полторы тысячи научных работ по разным отраслям знаний. Тридцать шесть из них написаны на крымские темы. Первая его научная работа посвящена минералам Крыма, и называлась она «Барит из окрестностей Симферополя».
- Это удивительный минерал! - говорит Татьяна. - Он колючий на ощупь. Ну, на вид он тоже, наверное, такой. Единственный минерал, который не пропускает вредные X-излучения. Поэтому из него делают защитные экраны на рентгеновские аппараты, защитные щиты на атомные электростанции. Взрослые, когда в больнице предстоит проводить исследование желудочно-кишечного тракта, кушают баритовую кашку. Он крошится в муку, и одно время в Германии его даже добавляли в кондитерские изделия для того, чтобы увеличить вес изделия.
В своей работе «Геохимический очерк Крыма» Ферсман пишет о том, что на Крымском полуострове имеется сорок семь химических элементов таблицы Менделеева. В статье, которая была опубликована после его смерти, он указывает уже пятьдесят четыре элемента.
- Все полезные ископаемые Крыма Ферсман делит на три группы, - объясняет Татьяна, - железные руды, разнообразные соли озер и строительные материалы. Также он делит их по использованию: местного значения, общего значения для юга страны и всесоюзного значения. Он говорит, что в Крыму открыто и изучено около двухсот месторождений полезных ископаемых, начиная с самоцветов для украшения и кончая известняками для мраморов московского метро и чистыми известняками для флюсов металлургических заводов. Например, в районе палеовулкана Петропавловский Ферсман обнаруживает небесный камень целестин. Иначе его еще называют хризантемный камень. С одной стороны он напоминает булыжник, но внутри у него кристаллы, которые напоминают лепесточки хризантемы. Они могут быть голубого или фиолетового оттенка, очень красиво! Но ювелиры эту красоту в работу не берут, у камня есть два недостатка: он мягок и радиоактивен, содержит в себе стронций. В природном состоянии абсолютно безопасен человеку, но, когда ювелир берет его в обработку, это может нанести вред человеку. Поэтому минерал идет в строительный материал как добавка.
В Крыму Ферсман находил и изучил довольно много интересных минералов, названия которых современный человек и не слышал. Например, мусковит, который был известен со средних веков, и не только здесь, но и в Западной Европе, как слюда. Ее находят в Салгирской долине и на Керченском полуострове. Греки вставляли ее в окна, но в Западной Европе такого камня не было, его возили через Россию, тогда Московию, поэтому минерал и получил такое название.
- В окрестностях Алушты внимание Ферсмана привлекли такие своеобразные зеленовато-голубые глинистые породы, которые в начале века обнаружил сначала геолог Двойченко, а потом уже и Ферсман тоже занялся изучением этого минерала. Он первым сказал, из чего состоит этот минерал, представитель алюмосиликатов, и он же дал ему название по месту находки - алуштит. Даже Владимир Иванович Вернадский заинтересовался этим минералом с подачи Ферсмана: «Что такое за минерал алуштит, вами найденный, и где вы его описали?» - спрашивал он однажды в письме к Александру Евгеньевичу. Другой крымский минерал, - показывает Татьяна, - на который мы обращаем внимание в музее и который также описывал Александр Евгеньевич, это золото дураков, или пирит. Пирита в Крыму много, он буквально лежит под ногами! Его кристаллы растут четкими кубами, и, если в природе этому кубику ничего не мешает расти, он может вырасти с гранью пятнадцать сантиметров. Четкий, золотой, красивый куб. Конечно, он будет в какой-то геологической коллекции или в музее. Сам по себе он очень красивый, но к дорогому металлу золоту отношения не имеет: это всего лишь медный колчедан, камень, высекающий огонь. Именно с ним была связана золотая лихорадка на Аляске, и он часто является спутником золота.
Керченит, боспорит и сантабарбарит - такие камни на полуострове тоже, оказывается, есть. Причем, сантабарбарит назван так не из-за сериала, конечно же, а по месту, где его обнаружили впервые: в честь итальянского города Санта-Барбара. Керченит же крымский, уникальный минерал синих и зеленых оттенков, с давних времен применяется как краситель в иконописи. Боспорит его «родственник», назван в память о Боспорском царстве, которое когда-то процветало в Крыму.
Каменная болезнь Ферсмана
Александр Ферсман считал камни живыми. По крайней мере, до того момента, пока породу не откололи. Он и описывал их как одухотворенные предметы, а про себя говорил: «Вся моя жизнь - это история любви к камню, камень владел мной, моими мыслями, желаниями и даже снами». Это человек, который сам болел минералами, камнями и заражал этой болезнью окружающих.
- В 1938 году Ферсман отдыхал в санатории Кисловодска, - продолжает свой рассказ Татьяна. - Он разговорился с людьми, рядом строили новый корпус санатория, разговорился со строителями. И они сказали, вы знаете, попадаются иногда такие, Александр Евгеньевич, такие твердые доломиты, их сложно расколоть. Из них строили корпус. Александр Евгеньевич берет доломит, молоточек (он всегда был с молоточком), раскалывает его, а там прекрасные лепестки целестина! Дальше все было делом техники. Наутро Ферсман сидел на карьере, ему спускали камни, подвозили камни, он их утаскивал в номер, заполнял ими все пространство комнаты: камни лежали под столом, под кроватью, под шкафами! В санатории каменной болезнью заболели все отдыхающие. Они перестали посещать медицинские процедуры, и Ферсману даже пришлось читать лекции по геологии в качестве извинения перед администрацией медицинского учреждения!
Похоже, что именно с этого момента геологов в стране прибавилось! «Если вы не любите камни, если вы сидите в кабинете и не ходите на природу, в лес и в горы, и не ползаете несколько суток на четвереньках, любуясь минералами и камнями, тогда вам не стоит заниматься минералогией и геологией, займитесь тогда фунгокалегологией, грибособирательством», - говорил Александр Евгеньевич, человек - шаровая молния. Так его прозвали за его стремительность.
- Ферсман был человеком высокого роста, тучным, полным, но перемещался так быстро, что его даже называли пожиратель пространства, - улыбается Татьяна. - Сам о себе он сказал, что «природа для того и создала меня большим и круглым, чтобы я быстро перекатывался по земле»! Но главная особенность Александра Евгеньевича заключалась в том, что он мог с легкостью и любовью объяснить очень сложные геологические процессы. Он говорил, опал, аквамарин - обсосанный леденец, а кремний покрыт лаком загара пустыни. Лазурит - жизнерадостно-яркий, конкренит - обольстительно-желтый, шелковисто-нежная зелень малахита. А как он описывал гранит, как он появляется? Подобно тесту, вязкая горячая масса выходит на поверхность земли и застывает корочкой каравая хлеба!.. Когда я показываю детям образование горной породы, кто-то в граните действительно видит корочку бородинского хлеба. Вот так Ферсман передавал свое отношение к камням. Он говорил, что камень, он живой, просто его жизнь - это миллионы лет, поэтому человеку кажется, что он мертвый. Так бабочке-однодневке кажется, что все в мире статично, а камень рождается, болеет, пожирает других и умирает…
Много забавных историй, связанных с профессией, осталось в воспоминаниях современников Ферсмана. В 1920-1930 гг. страна в разрухе, снабжения нет. Ферсман сам ходил в рваных ботинках: надевал мешки и завязывал веревками, чтобы не скользить по мокрым камням и скалам. Геологическая экспедиция длится два-три месяца, специалисты идут с оборудованием, породы в рюкзаке несут на себе. Также они несут на себе чайник, молоток, лоток, рюкзак, лупу.
- Он придумал норму в год, - продолжает Татьяна, - которую должен пройти, или проехать, или пролететь - сорок тысяч километров - это длина экватора. Ферсман просил женщин быть осторожными, но все равно все брали больше, чем, что называется, даже могли унести. Ферсман писал, что иногда они ходили по тундре неделю и несли с собой только одно ведро гречки, иногда сдабривая грибами и черникой. А после экспедиции однажды случилась такая забавная и показательная ситуация: он вышел после дождя со своей женой Екатериной Матвеевной на железнодорожную станцию, и ему отказали в продаже билетов, сказали, что бродяги стоят за забором! Положение спасло то, что следующим поездом ехал Серго Орджоникидзе, министр тяжелой промышленности в то время, они дружили с Ферсманом, он знал Александра Евгеньевича. И билеты академику продали, но начальник вокзала сказал, что никогда не видел таких ободранных академиков! Еще один случай произошел на Кольском полуострове. Ему была поставлена интересная задача - исследовать Мурманскую железную дорогу, есть ли у нее перспектива развития. И вот в поезде едут два академика - Алексей Карпинский, руководитель Академии наук, и Александр Ферсман. Поезд делает аварийную остановку в горах (дорога была очень старая, строили на скорую руку). Ферсман выскакивает в близлежащие холмы, берет свой молоточек (он всегда носил молоточек с собой!), начинает стучать камни. В своих воспоминаниях он описывает этот момент: «Я понимаю, что названия многих минералов я даже не знаю, и я буду возвращаться сюда всю оставшуюся свою жизнь».
Несколько десятков лет Ферсман посвятил изучению Кольского полуострова, создал там научную базу. В Крыму изучал глины и соли Сакского озера, тут создал систему датировки солей Сакского озера. Также исследовал крымские глины, которые назвал уникальными, потому что они не пропускают воду. На их основе можно строить водосборники, водохранилища, и, используя его теорию, в 1956-м в Крыму построили и наполнили Симферопольское водохранилище.
- То есть, наши крымские килы позволяют не выкладывать дно строительным минералом, строительными камнями, сами килы держат воду. Отец минералогии, выдающийся алмазник, в 1909 году Ферсман выпускает труд на немецком языке Der Diamant, или «Кристаллография алмаза» (на русском языке работа издана в 1955 г. - прим. автора), эта книга сегодня является настольной для всех алмазников! Ферсман проводил опыты по искусственному выращиванию алмазов, делал зарисовки кристаллических сеток алмаза и описывал, где искать алмазы. Его работы не потеряли ценности до сих пор! Будучи уже профессором, Ферсман за свои заслуги в изучении минералогии Крыма в 1911 году был избран членом Крымского общества. И даже Вернадский обращался к нему с просьбой достать для академии минералы Крыма. И как раз в те годы ученый приступил к разработке основ молодой, но сложной науки - геохимии. Он и Владимир Иванович Вернадский были ее основоположниками... А в 1914-м Ферсман публикует первую научную работу в этой области «Химическая жизнь Крыма в ее прошлом и настоящем», но это уже совсем другая история, - завершает свой рассказ Татьяна Луценко.
