- Владимир Викторович, вы активно развиваете научное направление, исследующее литературное функционирование национальных мифов (литературоведческая имагология). Неужели наши западные «партнеры» до сих пор используют в своих корыстных целях, мягко говоря, чушь, которую придумали о России их далекие предки?
- Действительно, многие западные мифы (или, как сейчас говорят, «фейки») о России создавались столетия назад, а сегодня лишь переживают свое очередное возрождение. Чтобы понять, как работает западная мифология (а она, как и прежде, работает нам во зло), нужно углубиться в историю. Если говорить о допетровской эпохе, то у Европы был крайне скудный запас знаний о России. Редкую информацию о нашей стране сообщали лишь некоторые европейские дипломаты, торговцы, путешественники. И среди этой ограниченной информации встречаем рассказы прямо-таки фантастические. Скажем, в XVII веке англичанин Сэмюэл Коллинз, служивший лекарем при дворе царя Алексея Михайловича, сообщал соотечественникам, что в России принято в руки покойника вкладывать удостоверение местного митрополита для донесения св. Николаю Чудотворцу о доброй жизни и хороших нравах усопшего. Эта очевидная чепуха могла бы вызвать лишь усмешку у русского читателя, но принималась на веру европейцами. Еще ранее, скажем, польские послы сообщали европейцам, что русское простонародье верило в чудесные свойства останков убиенного царевича Димитрия и в угоду черни якобы даже был убит подросток, труп которого выдавался за тело Димитрия. Мы напрасно искали бы подтверждение этим словам. Ведь все это - банальная выдумка.
- Но почему Запад верил этим фантазиям? И почему эти фантазии представляли Россию в негативном свете?
- Чем меньше известно о стране, тем проще «продать» выдумки о ней. Поскольку европейцы редко посещали Россию, обыватель верил любым «сказкам» о ней. Интереснее вопрос, почему эти «сказки» были такими мрачными. А вот здесь уже работал политический фактор. Европа смотрела на Россию примерно так, как на острова Океании и прочие земли, которые можно было колонизировать. В идеале для Европы Россия должна была превратиться в территорию, где можно на стеклянные бусы выменивать пушнину, мед, осетрину. Наши территории тоже виделись европейцам лакомым куском. Так что негативные мифы использовались как идеологическое оправдание европейской экспансии. Западный обыватель должен был прийти к выводу, что в Московии живут дикари, которым Запад должен принести светоч цивилизации, взяв в награду за это и территории, и природные богатства. То есть западные мифы о нас - чистейший продукт колониального мышления.
- Но с колониальными планами у Европы не сложилось. Почему же мифы о России не забылись?
- С петровской эпохи Россия стала превращаться в мощного соперника Европы. После разгрома шведов, а позднее побед над турками - Россия перестала выглядеть страной, которую легко подчинить путем «ползучей» экспансии. Но от своих притязаний Запад никогда не отказывался, он просто начал готовиться к завоеванию России. И теперь демонизация образа России служила своего рода психологической подготовкой для будущих военных действий против нас. Обычный европеец должен был усвоить, что война против России необходима, поскольку Россия - это почти абсолютное зло. «Русские мифы» выполняли пропагандистскую задачу.
- То есть Западом создавалась заведомая ложь, чтобы оправдать собственную агрессию?
- Так и есть. Зачастую речь шла о прямых фальсификациях. Вспомним, например, историю из наполеоновской эпохи. В конце XVIII века Франция вела активную захватническую политику. В результате целый ряд стран, в том числе и Россия, начали создавать коалицию на случай угрозы со стороны Франции. Россия стала восприниматься французскими политиками как потенциальный противник, и Талейран (тогда - министр иностранных дел Франции) разработал план войны: Франция помогает Турции отобрать у России Крым, а Турция в качестве благодарности мирится с египетскими претензиями Франции. Но как оправдать в глазах французов этот план? И вот Талейран «вбросил» в прессу поддельное завещание Петра I. Давно доказано, что это фальшивка, но французы ей верили и приходили в оторопь. Ведь в поддельном документе Петр Великий якобы завещал своим потомкам перессорить между собой страны Европы, ослабить и захватить их, завоевать Индию и Турцию, и вообще Петр рекомендовал потомкам вести беспрерывные войны, чтобы русская армия не теряла боевого настроя. Эта подделка рождала миф о «хитром плане» русских, которые грезят завоеванием Европы. Этот миф и ныне активен: вспомним европейские страхи перед «многоходовками Путина», призванными разрушить западное единство.
- Но военный план Талейрана не осуществился. Стало быть, напрасно французские пропагандисты писали завещание от имени Петра Великого?
- Не совсем. Фальшивка пригодилась через несколько лет Наполеону. В 1811 году по его команде пресса начала «прогрев» общественного мнения перед вторжением в Россию. Наполеон распорядился снова запустить в печать ложное завещание Петра I, причем известно, что сам вносил в текст некоторые правки, видимо посчитав фальсификацию недостаточно совершенной. Французам подсказывалась мысль, что вторжение в Россию необходимо как превентивный удар, как единственный способ предотвратить нашествие русских. Русские изображались в самых отталкивающих красках. В пропаганде тех лет легко найти знакомые нам мотивы. Во-первых, Россия - «азиатская страна», а русские - «потомки кочевников-завоевателей»; то есть страсть к захвату земель и к разрушению цивилизации, что называется, у нас в крови. Уже во время вторжения французов в Россию газеты писали, что Наполеону противостоят башкиры и калмыки. Согласимся с тем, что и те, и другие в составе русской армии, конечно, были, но уж точно не составляли ее ядро. Вот вам и предыстория современного мифа о «боевых бурятах».
- А об отсутствии у нас демократии наполеоновская пропаганда не писала?
- Разумеется, писала. Это один из основных тезисов. Он только звучал иначе: «русский деспотизм». По мысли французских газетчиков, в Европе царила свобода личности, а в России - мрачный деспотизм в духе азиатских традиций. На самом деле абсолютная монархия была во многих странах Европы, а в самой Франции была прямая диктатура Наполеона. Но публику убеждали в том, что именно русский деспотизм - истинная угроза для всякого француза, а мечта русского царя - превратить европейцев в своих крепостных; то есть французам для самозащиты следует первыми напасть на «русских тиранов». Сегодня мы наблюдаем уже не первую реинкарнацию этого мифа: «Путин - диктатор, который мечтает вторгнуться в Европу и похитить у европейцев личные и общественные свободы». До этого то же самое говорили о «русских коммунистах». Не имеет значения, какой у нас общественный строй и каковы реальные качества наших руководителей. В глазах Запада у нас все равно будет «азиатский деспотизм».
-То есть стереотип бессмертен?
- Во всяком случае очень живуч. Это хорошо понимал знаменитый исследователь коллективной психологии Карл Юнг. Ученый говорил, что стоит западному человеку вспомнить о России и он тут же вспоминает «батюшку царя» или другого «батюшку» - Сталина. Закономерно, что нынешний наш президент попадает в этот стереотипный ряд. Он виноват уже тем, что он президент России. Внешне Запад меняется, по-новому украшает свой «фасад», но живет прежними предрассудками. Всех русских продолжают воспринимать по лекалам старого мифа: мы все - рабы наших царей, генсеков и президентов. А благородная цель Запада - освободить нас от рабства. Напомню, что Наполеон шел в Россию под лозунгами борьбы за свободу; обещал избавить русских от тиранов, обещал отменить крепостное право. Как известно, русские крестьяне не соблазнились этими обещаниями и обошлись с захватчиками не слишком гостеприимно. Французов тогда потрясало, что русское простонародье проявило абсолютное патриотическое единодушие со своими «тиранами». Запад и сейчас не может понять, почему в критическое для России время наше общество только прочнее консолидируется. Они искренне убеждены, что наше национальное единство обеспечивается не любовью к Родине, а «железной рукой» царя, Сталина или Путина.
- Стало быть, мы не способны влиять на национальные стереотипы?
- Иногда их удается переформатировать. Такой пример. Наполеоновская пропаганда несколько лет рисовала отвратительный образ «ужасных русских, пожирающих французских младенцев». Но вот Наполеон был разгромлен, русские войска торжественным маршем вступили в Париж, и французы увидели тех самых казаков, калмыков, башкир, не проявлявших агрессии; увидели русских офицеров, свободно говоривших по-французски. На фоне контраста между страшными ожиданиями и благодушной реальностью парижане буквально восторгались русскими военными. Наших офицеров селили в лучших домах, в их честь давались театральные представления и устраивались балы.
- И долго ли длилось это парижское увлечение русскими?
- Какое-то время отношения между нашими народами были более или менее мирными. Но довольно скоро Франция стала готовиться к реваншу. Политический расклад был таков, что главным препятствием для реванша оказывалась Россия, а потому французскому обществу снова стали «подкидывать» страшные мифы о России. С начала 1830-х годов французская пресса запестрела материалами о «северных варварах», готовых кинуть свои «дикие орды» в атаку на Европу. Именно тогда Пушкин написал знаменитую оду «Клеветникам России» - как ответ на эти беспрерывные выпады со стороны французских политиков и газетчиков. Для Пушкина было очевидным, что «информационная атака» со стороны Запада ведет ко вполне реальной войне. И он был прав. Во Франции установилась атмосфера настоящей антироссийской истерии, и целое поколение французов выросло с ощущением постоянной «русской угрозы». Это поколение и сыграло важную роль в войне, которую принято называть Крымской. В 1854 году французы и англичане осадили Севастополь. И нужно сказать, что воевали они самоотверженно, ведь их десятилетиями приучали к мысли, что «русские варвары» - главная угроза европейскому благополучию.
- Вывод: к этому западному мифотворчеству надо относиться очень серьезно?
- Безусловно. Активизация антироссийских мифов, или фейков, - верный признак подготовки к войне против нас. И в этом отношении чрезвычайно важны меры контрпропаганды. Развенчивать фейки - дело нелегкое, но оно того стоит. Таким образом мы лишаем противника психологического оружия. Но важен и другой урок. Как я уже сказал, в XIX веке психологическая подготовка к войне против России началась в 1830-е годы, а на реальное военное столкновение Европа решилась лишь в 1850-е. То есть они 20 лет выжидали момент, когда наша армия окажется ослабленной и технически отсталой. Как только такой момент настал, англо-французы напали на Севастополь. Вывод: держи порох сухим, и это будет лучшей защитой от чужих мифов.
