- Уже после 20 февраля 2014 года стало ясно, что прежней нашей жизни не будет, - вспоминает Андрей Никифоров. – Первый митинг в Симферополе прошел 21 февраля, это была пятница, и людей вышло немного. Но было совершенно очевидно, что нужно что-то делать. Эта митинговая составляющая нашей жизни с каждым днем нарастала.
Представители интеллигентных кругов почувствовали необходимость обсудить ситуацию и выработать свою четкую позицию для дальнейших действий. Наблюдать за происходящим со стороны не представлялось возможным.
- Поскольку мы не были боевиками, действовать могли исключительно в своем стиле, - восстанавливает хронику событий собеседник. – Чтобы обсудить свои действия, 24 февраля мы собрались в Русском культурном центре. Это стало возможным благодаря решительности его руководителя Михаила Голубева, который нас приютил несмотря на страх и риск.
В ходе обсуждения, которое проходило без разногласий в ключевых позициях, родилась идея написать письмо в Верховный Совет Крыма. Текст документа рождался из основных тезисов, изложенных в последствие от имени товарищей Андреем Никифоровым.
- Мы разбирали варианты дальнейшего хода событий, в этом процессе появилась идея: единственный орган власти, к которому можно апеллировать, - Верховный Совет, - рассказывает он. – На тот момент Верховный Совет имел полномочия для принятия важных решений, направленных на выход Крыма из кризиса, а по сути – на выход из-под угрозы. Решили обратиться в парламент республики с письмом, где изложить свое видение ситуации и предложить шаги, которые нам казались необходимыми.
- Были ли услышаны пятнадцать уважаемых крымчан, обратившихся в высший эшелон власти?
- Наша позиция во многом совпала с тем, как повел себя в дальнейшем Крымский парламент. Но я бы все таки не связывал это с нашим письмом. Маловероятно, что им руководствовались как своего рода дорожной картой. Лучше сказать, что мы сделали достаточно точный прогноз. Как профессиональный прогнозист могу сказать, что прогноз – это не просто угадывание того, что будет завтра. Это проецирование будущих событий. И если прогноз делает честный человек, он старается работать над тем, чтобы позитивные моменты состоялись, а негативные были минимизированы. Именно так мы поступили в последующие дни. Думаю, не только «Письмом пятнадцати», но и последующими действиями мы внесли свой вклад в Крымскую весну.
На следующий день, когда Андрей Никифоров составил документ, группа единомышленников собралась у стен Верховного Совета. На календаре было 25 февраля 2014 года и к парламенту подтягивались участники митинга.
- Я точно знал, что 25 февраля будет митинг, - вспоминает Андрей Никифоров. – Отсюда и пришла идея: подписать письмо и включиться в процесс. Текст письма лег очень быстро и без особых трудностей. Он в ходе нашего обсуждения сформулировался легко, потому что многие из нас хорошо помнили события 91 – 94 годов. На мой взгляд, по целому ряду моментов ситуация совпадала. Просто время летело гораздо быстрее. Рецептура письма родилась не вдруг. Это были обдуманные, выстраданные вещи, которые ждали своего часа.
- Как удалось вручить «Письмо пятнадцати» спикеру парламента Владимиру Константинову?
- На тот момент я был внештатным советником Владимира Андреевича и имел такую возможность. Но дальше было еще любопытнее: двое из нас оказались в делегации митинга, приглашенной на заседание Верховного Совета. Они присутствовали на заседании президиума, назначившем планерное заседание на 26 февраля. То самое, которое было сорвано из-за столкновений у стен Верховного Совета. На мой взгляд, это в какой-то степени запустило цепочку событий. А митинг тогда принял наше письмо как резолюцию.
