Один из них знал всё о святых земли Таврической, но не оставил никаких сведений о себе, для другого не существовало разницы между Крымом и Римом, а третьему случилось упасть с небес на землю
Создатель нерукотворных ликов
Первое серьезное исследование о Струкове «Ревнитель святынь православной Москвы» В. Ф. Козлова вышло в свет в 1997 году. В 2011 году тиражом всего 1800 экземпляров был издан Альбом рисунков Дмитрия Струкова, уже сегодня ставший библиографической редкостью. А одно из первых упоминаний имени Струкова в связи с Крымом появилось в очерке-путеводителе «Судак-православный» протоиерея В. Ромушина.
Заслуги Струкова объективно велики. Подозревают, в частности, что он был причастен к одной из самых громких сенсаций 90-х годов XX века, когда напротив Нижне-Архызского городища на Мцеште был открыт лик Христа. Изображение, мастерски выполненное темперными красками, сначала датировали X-XII веками, потом причислили к нерукотворным, а после стали поговаривать, что это дело рук Струкова, который в 1860-1880 годах, как член Императорского археологического общества, очень интересовался христианскими ценностями Кавказа.
На Кавказе Струков действительно бывал. Местность, где в 1999-м был обнаружен лик, он исследовал в качестве археолога, особое внимание уделив склону с древними захоронениями в какой-то сотне метров от прославленного ныне места. А еще он рисовал, стоя там, откуда смотрит Спас. Так что не зря говорят, что Струков как минимум создал акварель с панорамным изображением Александро-Невской пустыни, а как максимум изобразил тот самый легендарный лик.
Христианскими ценностями Крымского полуострова Струков интересовался не меньше, чем кавказскими. В изданных на территории нынешней РК путеводителях Дмитрий Михайлович упоминается гораздо чаще, нежели в любых других. Более того, крымчане в качестве путеводителя пытаются использовать струковские «Жития Святых Таврических Чудотворцев». В этом труде Струков, в частности, пытался проследить путь апостола Андрея по крымской земле. И первым высказал предположение о существовании связи Первозванного с храмом Ай-Андрий.
Самым первым Струков затронул и тему турецкого геноцида населения полуострова 1475 года, когда разрушались древние города и храмы и была предана забвению едва ли не главная святыня Южнобережья. Струкову удалось записать легенду, что в Крыму передавали из уст в уста. Согласно преданию, в некоем урочище «Ай-Рафа» имеется естественная пещера, где сложены горы человеческих костей. Мол, в этой пещере было сожжено 300 первохристиан. Дмитрий Струков пересказал легенду в уже упомянутых «Житиях…» и выдвинул предположение, что речь идет о мучениках Готфских, а название урочища соответствует имени готфской царицы Гаафы.
Струков изучал и реставрировал христианские святыни в Крыму, особое внимание уделив Партенитской базилике и Инкерману, где им были открыты три храма (в одном из них с легкой руки Струкова стало возможным проводить богослужения). Большинство своих исследований ученый оплачивал из собственного кармана. Но, увы, по сей день не нашлось того, кто согласился бы потратить собственные силы и средства на поиски последнего пристанища великого человека. Известно только, что похоронен он на территории Донского монастыря. Не более. Тайну собственного небытия Струков, «ангел-хранитель российских древностей», выдавать отказывается.
Нецерковное христианство Юлиана-отступника
Где могила Юлиана Кулаковского, тоже точно неизвестно. Предполагают, что, возможно, его прах покоится в пришедшем в запустение некрополе на Замковой горе (Киев, Украина). И это поистине ирония судьбы. Ведь Кулаковский посвятил жизнь раскапыванию древних захоронений.
В 1890 году по поручению Императорской археологической комиссии Кулаковский провел свои первые археологические раскопки в Керчи.
И всё, как всегда в жизни и научной карьере Юлиана Андреевича, шло гладко, пока в 1891 году 36-летний интеллектуал не подвергся жесткой критике за публичную лекцию «Христианская церковь и римский закон в течение первых веков», основной лейтмотив которой не соответствовал точке зрения на христианство в Риме, продвигаемой церковниками. Само собой, крамольная лекция Кулаковского спровоцировала целый ряд достаточно эмоциональных публикаций в «Трудах Киевской духовной академии», где, в частности, Юлиана Кулаковского назвали Юлианом Отступником.
После подобных инсинуаций Кулаковский окончательно потерял интерес к Риму. Во главе его научных интересов теперь бесповоротно значился Крым.
На Керченском полуострове он открыл сразу несколько склепов. И, что самое ценное, на стенах этих склепов имелись надписи и неплохо сохранившиеся фрески. А самым сенсационным открытием Кулаковского стал уникальнейший христианский склеп, в котором значилась дата - 491 год! Это сооружение подробно описано и проанализировано в солидном труде ученого «Керченская христианская катакомба 491 г.». Сегодня этот библиографический раритет, изданный в Санкт-Петербурге в 1891 году, можно приобрести в личное пользование на интернет-барахолках за 20 тысяч рублей. В книге Кулаковский отмечает, что христианство на Боспоре имело место с IV века и что открытая им катакомба «занимает видное место в ряду немногих других, ставших доселе известными за пятидесятилетие раскопок в Керчи».
С 90-х годов и до самой смерти Юлиан Андреевич Кулаковский жил в Киеве и, как ни странно это сегодня звучит, состоял в Киевском клубе русских националистов.
Особое внимание в деятельности этого клуба уделялось противостоянию украинскому национализму. В пятом пункте первого параграфа устава ККРН было сказано: «Русский народ существует только один. Никакого малорусского или «украиньско-руського» народа нет, а есть только южно-русская ветвь единого Русского народа. Украинофильское движение представляет собой явление в такой же степени вредное, как и беспочвенное».
Вот что писал о Кулаковском в 1919-м знаменитый крымский историк и археолог Арсений Маркевич: «Чувство любви к родине не носило у него характер узкого местного патриотизма. Юлиан Андреевич был глубоко русский человек, пламенно любивший Россию, ее мощь и величие в прошлом, горел надеждой на ее светлое будущее, и до глубины души он страдал по поводу развала России и внутреннего ее нестроения в последнее время. Своих убеждений он не скрывал, выражал их открыто; его искренность, благородная смелая прямота, его идеализм были всем известны и вызывали уважение к нему в кругах людей других убеждений».
Между небом и землей
У Вардгеса Суренянца тоже были свои тайны, и приоритеты он тоже умел расставлять. Он знал, как вдохновиться свыше, как создать свой неповторимый стиль, как наилучшим образом послужить своей религии - живописи.
Наиболее ярко за последние годы имя Вардгеса Суренянца прославлялось в уже далеком 2016-м. Тогда в одной из московских галерей состоялось событие, которое, как писали СМИ, демонстрировало стремление народов России и Армении к духовному сближению. Именно тогда организации «Святой Григор Нарекаци. Россия - Армения» в лице ее президента Самвела-Гора Оганесяна передали икону святого блаженного Григора Нарекаци, армянского ученого монаха и поэта X века, написанную в стиле кузнецовского письма мастером Мариной Филипповой. И, что кажется еще более символичным, гостям российской столицы был продемонстрирован образчик перевода образа Богоматери, созданный армянским художником, на «новый и вместе с тем древнейший иконописный язык, которому свойственен высочайший уровень символизма». Проще говоря, уже упомянутая Марина Филиппова сделала список с иконы «Богоматерь и Младенец (Армянская Богоматерь)», произведения, принадлежащего кисти Вардгеса Суренянца, второе название образа - «Богоматерь Суренянца, алтарная».
Специалисты долго спорили, можно ли считать созданную Суренянцом композицию иконой. И пришли к выводу, что «не совсем». Разве что с учетом специфики храмов Армянской апостольской церкви (ААЦ), церковному убранству которой традиционно свойственна лаконичность, икон там мало, и потому освященные картины, подобные «Богоматери Суренянца», часто помещены в алтарных частях храмов.
Правда, в этой полемике о том, чем именно являются созданные Суренянцом святые образы, следовало бы все же учесть тот факт, что художник этот отнюдь не был дилетантом в деле создания церковных росписей.
И тут в первую очередь необходимо вспомнить храм, построенный в Ялте архитектором, выходцем из Тифлиса Гавриилом Михайловичем Тер-Микеловым. Прототипом этого храма стала церковь Святой Рипсиме в Эчмиадзине (город в Армавирской области Армении, бывшая столица Великой Армении Вагаршапат). Человеку несведущему может показаться, что этот факт говорит о недюжинных амбициях инициатора и главного мецената строительства - российского нефтепромышленника, инженера, финансиста армянского происхождения Павла Иосифовича Гукасова (Погос Тер-Гукасян). На самом деле повод для строительства церкви был весьма скорбный - в Крыму в юном возрасте умерла дочь Гукасова Рипсиме, и безутешный отец решил увековечить память о ней, обустроив в Ялте церковь - семейную усыпальницу, напоминающую архитектурой и внутренним убранством раннехристианские армянские храмы.
Для росписи церкви Святой Рипсиме был приглашен Вардгес Суренянц. После многолетней подготовительной работы 57-летний художник в 1917 году переехал в Ялту и поселился рядом с церковью.
Работа над росписью храма продвигалась медленно. Суренянца существенно тормозили разногласия с заказчиком - художник намеревался внести в облик ялтинской церкви стилистику модерна, Гукасову это претило.
А потом всё стало еще хуже…
В 1918 году Гукасов, спасаясь от большевистского террора, эмигрировал за границу. Церковь и ее созидатели оказались брошены на произвол судьбы. И Вардгес Суренянц, несмотря на слабое здоровье, добровольно взял на себя заботу ангела-хранителя ялтинского чуда. Работы по внутреннему украшению церкви продолжились. Но в апреле 1921 года случилась беда. Стоя на строительных лесах под самым церковным куполом, Суренянц упал в голодный обморок. Это было роковое падение с небес на землю, падение, за которым наблюдали лишь четверо евангелистов, чьи образы стали последними творениями Мастера.
Великий художник умер, падая вниз, но сегодня те, кто желает почтить его помять, должны подняться вверх по лестнице. От оформленного красивыми пилонами входа церкви Святой Рипсиме начинается длинная каменная лестница. Ступени ведут к цокольной поминальной нише на южной стене. Слева от ниши находится усыпальница дочери нефтепромышленника Гукасова. Кроме дочери, здесь похоронены и два его сына. А справа от ниши находится могила Вардгеса Суренянца. Скромная мраморная табличка появилась здесь в 1963 году. Церковь находится в Ялте, по адресу: улица Загородная, 3.
