На знаменитом кустодиевском портрете - фигура Федора Ивановича затмевает своими масштабами еще нескольких, далеко не малозначительных персонажей. Полноправно соперничать с великим певцом способен только французский бульдог Ройка. Этот собачий атлет принадлежал младшей дочери Федора Ивановича от второго брака - Марине. Хозяйка симпатяги тоже изображена на картине. Это та девочка в черном пальтеце, что идет по заснеженной ярмарке вместе со своей старшей сестрой Марфушей и бывшим хористом Мариинского театра Исайкой Дворищиным...
Марина Фредди, для которой французские бульдоги были символом ее безоблачного детства, приезжала в Крым, в Форос, в июле 2003-го. В тот год отмечали 130 лет со дня рождения Федора Шаляпина. И организатор приуроченного к этому событию фестиваля оперного искусства пригласила на празднества дочь Федора Ивановича. Каково же было удивление 91-летней Марины, помнившей Форос образца 1916-го, когда она увидела на улицах южнобережного поселка французского бульдога. Она-то думала, что этих собак на территориях бывшей Империи Российской сейчас днем с огнем не сыщешь, как, увы, действительно не сыскать того, что намеревался построить на полуострове Шаляпин. Правда, существовал еще в Крыму дом купца Григория Ушкова, где Шаляпиным была написана автобиографическая повесть «Страницы из моей жизни» и куда на шикарном «Форде» он привозил дочь. Поэтому вспомнить было о чем…
Факты и легенды
Шаляпин трепетно и нежно дружил с Горьким. Но однажды по их отношениям «прошла глубокая трещина». Исследователи видят причину ссоры в том самом путешествии в Форос, когда приятели самозабвенно писали шаляпинскую автобиографию…
Намерение друзей написать вместе эту книгу откладывалось в течение нескольких лет и наконец было осуществлено в 1916 году. В письме от 14 апреля 1916 года Шаляпин, обращаясь к дочери Ирине, писал:
«…поеду с тем же Максимом [Горьким] в Крым. Он чувствует себя в смысле здоровья отвратительно и должен обязательно побыть в тепле на солнце, <…>- вот я и решил прибегнуть к - так сказать - военной хитрости - то есть предложить ему следующее. Я, мол, буду писать книгу моих воспоминаний, а он будет написанное редактировать. Печатать же написанное будем в его журнале под названием «Летопись». Идея эта ему понравилась, и он решил поехать со мной в Крым».
Итак… Горький приехал в Форос в июне 1916 года по приглашению Шаляпина, который здесь отдыхал и лечился. Шесть недель именитые приятели корпели над «Страницами из моей жизни». В середине июля они закончили первую часть воспоминаний.
Но в Крыму Шаляпин общался не только с Горьким и не только вспоминал. У него было много именитых друзей-приятелей и далеко идущие планы. Довольно часто наведывался в гости к Константину Коровину в Гурзуф. Однажды за завтраком именитый гость серьезно решил, что купит скалы-близнецы Адалары. Ему сразу же попытались доказать всю бессмысленность подобной покупки. Говорили: «Скалы эти налетные», «Там нет воды»… И так далее. И в том же духе.
В ответ Федор Иванович только досадливо морщился. Каждый день ездил на лодке посмотреть на потенциальную собственность и узнавал, как заполучить желаемое от казны.
В далекоидущих планах Шаляпина значилось провести на скалы воду и разбить там сады на завезенном по морю черноземе. А чтобы не лезли в душу разные корреспонденты-репортеры, предполагалось установить довольно-таки внушительные пушки.
Некоторые не верят этой легенде. Говорят, что Шаляпин не мог быть настолько непрактичным. Мол, не мог он не понимать, что в бурю будет лишен возможности сойти на большую землю, даже подводный туннель не поможет ему решить эту проблему, да и с питьевой водой был бы постоянный напряг. Кто его теперь знает. Известно одно: позже из Суук-Су в коляске приехала баснословно богатая дама, Ольга Михайловна Соловьева, попросила Федора Ивановича приехать к ней в Суук-Су к обеду, свозила в грот Пушкина и подарила землю. С тех пор Адалары были забыты, а живописная скала Султанка, расположенная напротив Адалар, теперь называется Шаляпинской.
Легендой стало также и то, как Шаляпин с Соловьевой ездили в грот Пушкина. К пункту назначения они добирались по вырубленной в камне тропе. Поначалу путь петлял между кустами прямо по обрыву. Тропинка подбегала к каменной арке с кованой калиткой. За калиткой тропа шла по скальному выступу, огороженному каменным забором. Потом следовало спуститься к винохранилищу. А перед самым гротом, где скала начинала нависать сильнее, необходимо было пригнуться, чтобы не стесать головой пару каменных уступов. Грот внушительных размеров, над головой нависает огромная известняковая стена, в дальних углах даже темновато. Здесь князь Голицын хранил уникальную коллекцию вин - около 32 тысяч бутылок - и угощал вином своих гостей. Шаляпин в гроте поначалу растерялся, но постепенно его глаза снова обрели способность видеть в полутьме. И на смену растерянности пришло восхищение.
«Ах, какая здесь должна быть акустика!» - воскликнул, вдохновленный изрядной порцией шампанского, Федор Иванович. И запел. Да так, что бокал игристого, зажатый в его руке, вдруг разлетелся на мелкие осколки. Возможно, всё это вымысел. Некоторые краеведы склонны считать, что Шаляпин даже не был в гроте. Мол, если бы певец затянул там свою знаменитую «Дубинушку», грот сразу бы и рухнул. Однако фактом остается то, что в 2000 году исторический грот стал концертным залом на 700 мест, где выступали корифеи современного вокального искусства, знающие репертуар Шаляпина не понаслышке. И при этом грот по сей день цел.
Несбывшиеся мечты
Проект «Замка искусств» выполнил друг Шаляпина, известный архитектор Иван Александрович Фомин (по его чертежам построен Дом правительства в Киеве). Были начаты и строительные работы. Но дальше были революция и гражданская война. «Мечту свою я оставил в России разбитой, иногда люди говорят мне: еще найдется какой-нибудь благородный любитель искусства, который создаст вам ваш театр. Я их в шутку спрашиваю: «А где он возьмет Пушкинскую скалу?» - писал Федор Иванович в книге «Маска и душа». Правда, первое время после революции в жизни артиста, казалось бы, всё складывалось вполне благополучно. В 1918 году Федор Иванович даже заметно продвинулся по карьерной лестнице - стал художественным руководителем Мариинского театра, получил звание Народного артиста Республики.
И только после того, как отгремели войны и минули времена революционных ужасов, порода восстанавливалась буквально по каплям своей породистой крови.
Единственный сохранившийся в России французский бульдог - кобель Флик - и привезенная в 1948 году из Венгрии сука Джерри стали родителями возрожденной российской династии французских бульдогов.
