Казанский след
Настоящее имя Галы Дали Елена Дьяконова. Девичья фамилия матери – Деулина. Отец Елены, министерский чиновник Иван Дьяконов, умер в 1905 году, когда девочке не исполнилось и одиннадцати лет. Французская журналистка Доминик Бона рассказывает, что отцом Елена называла мужчину, который в действительности был ее отчимом: «Это второй муж матери, московский адвокат Димитрий Ильич Гомберг. Вместо того чтобы добавить имя отца к собственному имени, как это делается по русскому обычаю, Елена Дьяконова прибавляет к нему имя второго мужа матери. Поступая по-своему, она выбирает понравившееся сочетание: Елена Димитриевна Дьяконова». Итак, первая трансформация, из «Ивановны» в «Дмитриевну», произошла. И моментально вызвала резонанс – пошли слухи, что Дмитрий Гомберг, как раз таки и является настоящим отцом «любимой падчерицы». Как отреагировала Елена? Она научилась загадочно молчать. Молчала она и о том, почему во время знакомства с новыми людьми никогда не произносила своего официального имени Елена, а использовала то, которым по каким-то свои причинам называла ее мать – Галя. Еще одна трансформация, запутавшая всех и вся.
Но еще больше молчания всех путали «точные» указания на места и события, столь редко изрекаемые Галой. Например, она очень часто упоминала: «Я родилась в Казани».
Всё та же Доминик Бона пишет: «...Дьяконова родилась в Казани – татарской столице, на берегу Волги. Она появилась на свет в 1894 году, 26 августа (по старому стилю), под знаком Девы». Может, французам и виднее…
И, кстати, в том, что его жена родом из Казани, не сомневался и сам гений сюрреализма Сальвадор Дали. Журналист Владимир Верников рассказывал, что взять интервью у известного своими странностями художника ему удалось, только когда он лихо соврал, что он-де тоже родом из Казани. Дали искренне заинтересовался: «А вы давно были в Казани? Там до сих пор по улицам ходят верблюды? Об этом часто вспоминала моя жена...» Верблюды на улицах города – прекрасный образ, вдохновивший художника-наинивиста Альфрида Шаймарданова. Он написал картину «Сальвадор Дали в Казани» и утверждал, что верблюды, гуляющие по Казани, вовсе не вымысел. Мол, в казанских газетах столетней давности действительно можно найти новости, что купцы часто доставляли свой товар в город на верблюдах. Так что яркую картинку - караван, бредущий по улицам Казани, - Гала отнюдь не выдумала.
Однако далеко не все ныне здравствующие «земляки» Елены-Галы поверили в верблюдов. И не только в них. Казанский краевед Ренат Бикбулатов обратился в Национальный архив Республики Татарстан и, после долгих и трудных поисков среди гор старой рукописной информации, был в буквальном смысле шокирован. В метрических книгах казанских церквей за 1894 год не оказалось записей о рождении Елены Дьяконовой, не было аналогичных записей и о ее сестре Лиде, которая родилась в 1902 году. В документах казанских гимназий и школ ничего не говорится о том, что в какой-либо из них с 1894 по 1905 годы обучались два ее старших брата – Вадим и Николай, а также сама Елена.
Дом по улице Грузинской (ныне ул. Карла Маркса, 55/29), где якобы в 1894 году родилась Елена Дьяконова и где она проживала с семьей до 1905 года, оказывается, принадлежал коллежскому советнику Ивану Александровичу Котелову. Он обитал здесь со своей семьей, других жильцов в этом доме не было. Кстати, этот дом знаменит еще тем, что в нем жил Василий Аксенов, будущий знаменитый писатель, после ареста родителей.
И еще. В адресных книгах Казани о проживании в Казани отца Елены – Ивана Дьяконова и адвоката Дмитрия Гомберга не говорится ни слова. Поэтому понятно, почему кинематографисты Испании, приезжавшие в 2003 году в Казань и готовившие фильм к 100-летнему юбилею Сальвадора Дали, не обнаружили в Национальном архиве РТ документальных подтверждений о дате и месте рождения Елены Дьяконовой.
Однако самое интересное состоит в том, что Ренат Бикбулатов, с такой безапелляционностью отказавшийся «прописать» Елену и ее семью в Казани, сообщает своим читателям как подтвержденный факт: «Почти все свои каникулы Елена проводила в Крыму: мать снимала на лето домик на берегу Черного моря».
В поисках чистого воздуха
Можно подвергать сомнению всё, что угодно, однако слабое здоровье Елены в детском и юношеском возрасте – факт, признанный всеми исследователями. К примеру, в Москве семья Дьяконовых-Гомбергов жила в доме номер 14 по улице Трубниковской, на шестом – последнем этаже нового дома, куда она въехала в поисках чистого воздуха.
Наличие у семьи домика в Крыму не подтверждено и не опровергнуто. Что дает краеведам повод для новых архивных изысканий. Таким образом, ответ на вопрос «Были ли поездки Елены Дьяконовой в Крым регулярными?» еще предстоит дать.
Хотя пристальный интерес семьи Гомбергов к полуострову выглядел бы вполне логичным. Ведь именно здесь легче всего дышалось больным с туберкулезом. А именно такой диагноз был поставлен юной Елене Дьяконовой.
Меккой для людей со слабыми легкими был, конечно, Южный берег. А точнее Ялта и ее окрестности. Здесь, а еще в Севастополе, служившем путешественникам перевалочным пунктом, будущая «муза сюрреализма» была как минимум один раз. Правда, не для лечения, а с экскурсией, организованной гимназией М. Г. Брюхоненко, в которой Елена училась в одном классе с Анастасией Цветаевой.
Почему в таких мельчайших подробностях до нас дошли сведения об этой поездке Елены Дьяконовой в Крым, тогда как о других ее посещениях полуострова неизвестно ничего? Ответ прост. В этой поездке в группе гимназисток в Крым ехала не только Анастасия Цветаева, но и ее сестра, ставшая в будущем прославленной поэтессой, Марина. А в отсутствии интереса к ее биографии исследователей упрекнуть трудно. Стоит упомянуть, что именно Марина Цветаева стала первой в длинной череде поэтов и художников, вдохновленных легендарной «музой». Марина Цветаева искренне любила подругу сестры, девочку с «узкими карими китайскими глазами», и даже посвятила ей одно из первых своих стихотворений «Мама в саду» 1910 года.
Экскурсия по Крыму глазами одноклассниц
Итак, весной 1909 года, во время пасхальных каникул, столичные гимназистки отправились в Крым. Среди экскурсанток, как уже упоминалось, были Марина и Анастасия Цветаевы, Елена Дьяконова, а также Татьяна Астапова, оставившая о той поездке развернутые впечатления (они были опубликованы в №8 журнала «Юность» за 1984 год).
«В Севастополе нас разместили в гостинице группами по пять-шесть человек», - пишет гимназистка. Дальше опять остается только гадать, о какой именно гостинице идет речь. Поскольку морской путь в то время был самым распространенным для сообщения с Южным берегом, а также потому, что в воспоминаниях имеются указания, что именно так экскурсантки добрались до Южного берега, уместно предположить, что их поселили в номера гостиницы, расположенной вблизи причала. Это могли быть гостиница Ветцеля или «Гранд-отель». Неизвестно, была ли у девочек экскурсия по городу (можно думать, что была, раз был ночлег). Но можно не сомневаться, что они видели Графскую пристань, Приморский бульвар с установленным за четыре года до этого впечатляющим Памятником затопленным кораблям и монумент Нахимову на Екатерининской площади.
О морском перебазировании воспитанниц гимназии на Южный берег можно узнать из коротенького, но очень содержательного письма Марины Цветаевой к единокровной сестре Валерии Ивановне, дочери И. В. Цветаева и В. Д. Иловайской: «Ялта, апрель 1909 г. Милая Валечка. Если бы ты знала, как хорошо в Ялте! Я ничего не читаю и целый день на воздухе, то у моря, то в горах. Фиалок здесь масса, мы рвем их на каждом шагу. Но переезд морем из Севастополя в Ялту был ужасный: качало и закачивало всех. Приеду, верно, 3-го или 4-го. Всего лучшего. МЦ».
А как проходили дни в Ялте, мы также можем узнать из воспоминаний всё той же Т. И. Астаповой: «В Ялте повеяло теплом. Каждый день мы совершали экскурсии – то на линейках, то пешком. Розовые облака цветущего миндаля на яркой синеве неба казались нам волшебной сказкой».
Забытое прибежище
Что касается дома, который семья Гомбергов снимала в Крыму, это вполне мог бы быть пансион в особняке Елпатьевского в Ялте. Это место тесно связано с Цветаевыми, и именно они могли рекомендовать Гомбергам провести там время ради здоровья легких дочери.
В своих текстах Марина Цветаева называла Сергея Яковлевича Елпатьевского «дядюшкой», указывая на то, что он был двоюродным братом ее отца.
Сергей Яковлевич жил в Ялте достаточно долго и сделал для Крыма относительно много. Причем деяния Елпатьевского вполне могли заинтересовать практичного, хоть и не бедного Гомберга. Именно Елпатьевский был непосредственным инициатором открытия пансиона «Яузлар» для туберкулезных больных (ныне санаторий им. А. П. Чехова») и, как врач, принимал самое непосредственное и самое горячее участие в поисках панацеи от тяжелого недуга.
На холме Дарсан С. Я. Елпатьевский построил трехэтажный дом, который за огромные размеры получил от Антона Павловича Чехова шутливое наименование «Вологодская губерния».
Весь второй этаж «Вологодской губернии» снимала некая Елизавета Федоровна Лужина. Эта женщина и сдавала комнаты, так сказать в субаренду. Их снимали более или менее состоятельные больные туберкулезом. Среди них могла быть и мать Елены Дьяконовой, привезшая дочь на консультацию к знаменитому доктору.
Кстати, особняк, в строительство которого Елпатьевский когда-то вложил 28 тысяч рублей, где он жил, принимал именитых и знаменитых гостей, где в пансионе жили не менее знаменитые его пациенты, сегодня представляет собой обычный многоквартирный дом, без каких-либо оговорок властей про его культурную ценность. Расположен он по адресу: Ялта, ул. Леси Украинки, 12.
