Сначала силовиков бросили на майдан пресекать массовые беспорядки, а затем их бросили без поддержки, оставив противостоять агрессивной толпе с голыми руками. Выдержать натиск обезумевшей толпы, информационную травлю украинскими СМИ и прочие испытания было невероятно тяжело, но правоохранители до последнего стояли на защите конституционного строя. Майдан они вспоминают практически ежедневно и признаются: чем в итоге закончится «революция» даже представить себе не могли. Спустя год после событий на майдане мы беседуем о пережитом с подполковником полиции, командиром отряда особого назначения «Беркут» МВД РФ по РК Сергеем Марченко, и полковником полиции, командиром спецотряда быстрого реагирования МВД РФ по РК Юрием Абисовым.
Несравнимая жесть
— Для начала поясните читателям, как реорганизовался некогда единый отряд после воссоединения Крыма с Россией. Какие сейчас перед вами стоят задачи, что изменилось в работе и условиях службы?
Сергей Марченко: — Слово «Беркут», к счастью, осталось в названии ОМОН, а наши задачи остались те же: обеспечение безопасности граждан, пресечение массовых беспорядков, борьба с преступностью, экстремизмом и т.п. После того, как мы стали спецподразделением Российской Федерации, у нас все кардинально изменилось в лучшую сторону: и условия, и быт, и методики подготовки, и вооружение. Само отношение к спецназу со стороны государства — такое, что не передать словами. Мы очень гордимся и дорожим тем, что служим в таком престижном подразделении, как ОМОН.
Юрий Абисов: — Соответственно, СОБР как специальный отряд быстрого реагирования это, скажем так, тяжелая артиллерия спецназа. Более точечная работа по антитеррору, борьба с вооруженными преступниками. Принципиально заново никого обучать не пришлось, российские коллеги высоко оценили подготовку наших бойцов. Основа СОБРа – рота спецназа, штурмовой взвод. Если ОМОН, к примеру, блокирует преступников, то дальше СОБР заходит и работает. Хотя хочу сказать, если нужно, «Беркут» сработает точно также, уж я-то знаю своих (Абисов — экс-командир крымского «Беркута»).
Оба собеседника понимают, что одну из ведущих ролей на майдане сыграли журналисты. Жесткая обвинительная риторика, посыпавшаяся в адрес правоохранителей после 30 ноября, должна была деморализовать силовиков. Они вытерпели бесконечные нападки украинских и западных СМИ, которые во время майдана стали никем иным как подносчиками патронов.
С.М.: —В СМИ создавался образ врага, на нас вешали ярлыки: «Беркут вышел из-под контроля», «Спецназ избивает детей» и т.д. Но ни наше подразделение, ни любое другое из силовых структур, которые были в Киеве на тот момент, не превышало своих служебных полномочий, действуя строго в рамках законов и приказов. Но из нас лепили образ неуправляемых преступников, все это подхватывалось, тиражировалось. Соответствующее информационное поле было создано теми, кто захватывал власть. Удар пришелся на «Беркут» потому что это было самое подготовленное подразделение на Украине по пресечению массовых беспорядков. Не захватив здания органов власти с помощью палок, дубин, коктейлей Молотова, травматического оружия, в свой сценарий они добавили огнестрельное оружия, которое направили на невооруженных силовиков. А насчет «онижедетей» в ночь на 30 ноября, то скажу, что тогда там было порядка 40 задержанных, из них только пара человек студенческого возраста. Там были не студенты, а провокаторы, оказавшие сопротивление правоохранителям, которые кидали в них горящие дрова, камни, банки с тушенкой. Но по телевидению показывали только то, что было нужно захватчикам власти.
Ю.А.: — Информационная война многое решает. Противостояние на информационном ринге началось раньше настоящих действий. Какую на нас только грязь не лили! Называли убийцами, зверьем, а сами — ну святые! Особую истерику СМИ закатили, после того как увидели на шлемах наших бойцов маленький крымский флаг. «Это российский «Витязь»! — завопили они. Видно, их это одновременно пугало и раздражало. Такой вой подняли, что мы диву давались: где понимание обычных вещей, что хорошо, а что плохо? Если взять два сценария: протесты в Египте на площади Тахрир и в Киеве на майдане – станет понятно, откуда ноги растут. На майдане раздавали листовки на украинском языке, инструктирующие как оказывать сопротивление спецназу. Точно такие же, только арабской вязью, были в Египте.
Вернулись словно из-за границы
Многие помнят, как майдан то и дело затухал, и режиссерам этого кровавого спектакля приходилось подбрасывать в костер войны новые поленья. Говоря о майдане, силовики также выделяют несколько периодов. Первый уровень столкновений пришелся на конец ноября, когда правительственный квартал был блокирован протестующими, а спецназу дали команду их оттеснять. «Беркут» прибыл на место без щитов: бойцы держась за руки, строем оттесняли толпу, после чего коммунальные службы Киева разбирали баррикады. Затем было пятидневное противостояние на ул. Грушевского, когда боевики майдана стали предпринимать попытки захватов зданий, калечить милиционеров, забрасывать их и автотехнику коктейлями Молотова. Милиции выдали щиты и немного светошумовых и газовых гранат. Число травмированных правоохранителей росло с каждым часом, однако своих целей радикалы не добились. Самая трагическая фаза противостояний происходила с 18 по 20 февраля. Крымский «Беркут» вместе с другими подразделениями двигался по ул. Институтской в сторону майдана, и по ним был открыт массированный огонь.
— 20 февраля, когда пошел прорыв по всем направлениям, правоохранителей начали просто расстреливать. Около 30 сотрудников погибли и около 300 были ранены за два дня. А все потому что выданные нам средства защиты не обеспечивали нам защиту. Отсюда и такие колоссальные потери. Хотя о такой технологии переворотов как применение снайперов я, например, раньше вообще не знал. Но будет ли расследовано дело снайперов? Не знаю. Хочется верить, но, чувствую, следы они уже подчистили, — говорит Марченко.
Ю.А.: — Крымскому «Беркуту» не впервой было участвовать в «заварушках». Ранее были стычки в Крыму: на улице Балаклавской в Симферополе, на Ай-Петри, на рынке в Бахчисарае, в Судаке. Но мы всегда были заслоном между протестующими и всегда «Беркут» стоял до последнего. В Киеве мы были в 2004 году во время «оранжевой» революции, и в 2007-м при роспуске Верховного Совета Украины, когда Виктор Янукович был премьером. Более 200 человек именно моего отряда тогда зашли в Кабмин. Из всех спецслужб в ходе тех противостояний под парламентом остались только мы. Войска скоро сняли, «Альфа» (спецназ СБУ – авт.) перешла на сторону оппозиции. Вы бы видели как тогда нам рады были чиновники: и борщем кормили, и кофе поили. Потому что мы сдержали ситуацию, не допустили столкновений, кровопролития, отстояли прокуратуру, которую «Альфа» хотела атаковать. Тогда мы для них были молодцы.
— Но майдан не идет ни в какое сравнение с тем, что было раньше.
— Да, это заметили сами бойцы, которые ранее участвовали в ликвидации массовых беспорядков, — соглашается Юрий Николаевич. — Из Киева ребята вернулись уже как их чужой страны. Ведь плевки, оскорбления, мат, слезоточивый газ там были цветочками. Толпа лютовала, следовала провокация за провокацией. Шило в бедро, срыв шлема, горящий фаер под маску — против нас применялись жесткие методы. Правоохранители сутками были в постоянном напряжении: спали по два-три часа и то в автобусе. Как можно спать в автобусе, в полной экипировке и под постоянный грохот и шум? Низкая температура, мороз, личный состав постоянно на ногах по 8-12 часов, многие стали болеть. От таких условий через неделю любой организм не выдерживает. При этом долго не было никаких замен. Тем не менее, замечу боевой дух наших бойцов оставался высоким.
Генералов было много — командовать некому
— Поведение руководства МВД до сих пор вызывает много вопросов. Прежде всего, по координации работы правоохранителей и управленческому бездействию.
С.М.: — Мы ждали приказа на разгон майдана. Он дается от вышестоящего начальства по подразделениям, хоть письменный, хоть устный. Даже распоряжения на уровне замминистра МВД нам бы хватило с головой, но руководству, видимо, не хватило смелости отдать такой приказ. Опять же важно учитывать время. Если бы такой приказ был отдан в декабре или январе до событий на Грушевского, майдан разогнали бы очень быстро. На Грушевского были проведены несколько бросков, представители майдана оттеснялись за секунды, а дальше быстро разбирались шины и баррикады. У нас, кстати, на Грушевского не было ни одного раненого, хотя на многих сотрудниках горела форма. Мы тогда только за два часа выбросили 40 пустых огнетушителей, себя и внутренние войска тушили. А к 18 февраля просто отдать приказ было недостаточно. Мы тогда и понесли основные потери. Протестующих было много, они были хорошо вооружены, захватили ряд объектов, создали укрепления. Время было упущено, силовики были очень измотаны, многие простыли и были ранены, личный состав мало спал, людям требовался отдых. Задача стояла бы не просто зачистить майдан и взять территорию под контроль, но и обезопасить город от вооруженных людей. То есть помимо самого приказа, которое должно было отдать МВД Украины, еще нужно было обеспечить его выполнение. Но на верху постоянно происходил сбой системы. Когда во время событий на Институтской, командиров подразделений срочно опросили что нам нужно, мы просили выдать средства индивидуальной защиты 4-5-го класса, которые держали бы пули, дробь, картечь. Но приехала машина и привезла бронежилеты 2-го класса. Пули их прошивали.
Ю.А.: — Почему этот шабаш удался? Потому что изначально не было руководства. Генералов в милиции было много, но все они могли только цокать каблуками, дуть щеки, принимать подарки. Когда началась «жара» один генерал сидел в кабинете и смотрел на происходящее через камеры, второй уехал к маме на день рождения! Присутствие руководства — это уверенность людей, понимание поставленных задач, дисциплинированность. А здесь бойцов тупо бросили и затаили молчание. Нужно было принять решение, а не прятать наворованное и бояться, что все отберут, если ты сделаешь что-то не так. Никто не хотел брать на себя ответственность. Если бы у нас сразу были останавливающие средства, то и табельное оружие не нужно было всем раздавать. Поработали бы группы применения спецсредств и изъятия, над нами «висели» снайпера «Альфы», «Сокола», «Омеги», они могли сработать как надо, но не было воли сверху.
— Юрий Николаевич, правда, что «Беркут» как элитное подразделение стали разваливать свои же задолго до майдана?
— Не без того. Мы всегда завидовали другим подразделениям, лучше одетым, лучше снабженным, — констатирует Абисов. — При Украине нам давали один комплект зимней формы на год да осенние берцы, у которых трескалась подошва, в таких ребята и стояли на майдане. Я уж не говорю, как разные руководители вроде генерала Слепанева (экс-глава крымской милиции – авт.) предлагали разогнать спецназ, пытались деморализовать ребят, тупили ребят на тренировках, чтобы мы ничего не требовали, устраивали нам по восемь проверок за месяц. Приходилось всерьез «бодаться» с начальством, объяснять, что боевой дух подразделения нужно воспитывать годами и мелочей в подготовке бойцов быть не может. Нам не давали раньше нормально тренироваться, а ведь когда человек подготовлен — есть шанс вернуться живым. До майдана, после того как бойцов в очередной раз нагрузили, я собрал ребят на плацу, стал объяснять, что несмотря ни на что, надо верить в себя и свое дело, что предстоит командировка в Киев, и события могут развиваться очень серьезно. Может включиться вопрос геополитики, все может быть жестче, чем раньше, и нас будут не просто травмировать и ломать, нас убивать будут. Как в воду глядел. Для меня как командира важно, чтобы они работали как единый кулак, прикрывали друг друга, как это и было на майдане. С ними всегда надо вести себя честно, называть вещи своими именами, тогда они понимают, что делать, боевой дух остается крепким, а отряд сплоченным. Но разные генералы вспоминали о «Беркуте» только когда на горизонте маячил очередной политический «замес». Как в той поговорке: «когда война, тогда мы братцы, а когда мир, тогда мы сукины дети».
Трусливый благодетель
Разговор зашел о недавнем визите бывшего министра МВД Украины Виталия Захарченко в Севастополь, где тот предстал журналистам в качестве основателя благотворительного фонда «Юго-Восток». Бойцы «Беркута», с которыми мы общались помимо командиров при упоминании этого человека, невольно ругаются. Оно и неудивительно: его, как и беглого президента Януковича, экс-министра они тоже считают трусом и предателем.
Сергей Марченко говорит, что ни появления Захарченко, ни деятельность его фонда, которым он де собирается помогать правоохранителям, в ОМОНе не обсуждали.
— Наши зарплаты выросли в разы, мы на 100% обеспечиваемся всем необходимым государством. Других же каналов помощи, особенно, от таких товарищей нам не нужно, — подчеркивает главный ОМОНовец полуострова.
А вот командир СОБРа более категоричен в отношении непрошенного благодетеля.
— Ко мне подходили люди как бы от Захарченко, которые хотели на бренде «Беркута» организовать в Крыму благотворительный фонд и охранную структуру. Видимо, чтобы тратить деньги, нажитые непосильным трудом, — полагает Абисов. — Я ответил им, что господин Захарченко сперва должен приехать, посыпать голову пеплом и извиниться за свою слабость и непрофессионализм в роли министра. Где он был раньше, когда вопреки здравому смыслу из полка делали батальон, когда во время майдана спецназ бросили на произвол судьбы, а к министру было не достучаться? Они ж великие! Не успел Захарченко стать министром, сразу звезды маршала повесил на погоны. Мои двери открыты, но, честно говоря, я не знаю о чем говорить с людьми, которые предали силовые структуры и «Беркут». Ему нужно было просто выполнять Конституцию и Закон «О милиции» и тогда порядок был бы восстановлен. Не страдали бы ни правоохранители, ни гражданское население, которое было оболванено и выведено на улицу, а потом свое дело сделали эйфория толпы и режиссеры-кукловоды. Не должны были люди получать инфаркты у телевизора, умирать, не должны были страдать, как бедный Донбасс сейчас страдает.
— В ходе визита в Севастополь Захарченко как-то странно обмолвился, что переживает за вашу безопасность.
—Спасибо, конечно, за его заботу, но я у себя дома и живу в стране, где работают законы. Я в такой заботе не нуждаюсь, пусть он лучше о своей безопасности побеспокоится. Это смешно слышать после того, что мы пережили. У генерала Захарченко хватает совести, допустив такую трагедию, еще и про майдан по телевизору рассказывать. Артист он, конечно, хороший. Я год проработал с российскими генералами, действительно профессионалами своего дела. Они сами знают что нам нужно. Раньше мы мечтали о перчатках и веревках для высотников, сами «пробивали», куда-то бегали, кланялись, то сейчас мы все снаряжение получаем в полном объеме.
Некоторые другие генералы МВД Украины тоже со страху в Крым побежали. Один из них, когда страх у него прошел, стал мне себя в советники предлагать. У таких людей ни совести, ни чести.
«Крымчане дали нам понять, что мы все делали правильно»
— На днях крымчане чтили память погибших правоохранителей: сотрудника «Беркута» Андрея Федюкина и военнослужащих ВВ МВД Дмитрия Власенко и Виталия Гончарова. А как сложилась судьба наших ребят, получивших увечья и травмы на майдане?
С.М.: — Напомню, что из Киева раненых сотрудников нашего отряда и солдат внутренних войск доставили в Симферополь двумя самолетами, всего 60 человек. Здесь их размещали по больницам, оказывали медицинскую помощь. У нас 32 человека получили огнестрельные ранения, картечь, дробь, пули. МВД России оказало материальную помощь раненым, и семье Андрея. Очень помогли коллеги из Ставропольского края, действующие и бывшие сотрудники спецназа. Помогали и простые граждане из Крыма и других регионов. Все ребята восстановились и находятся на службе, за исключением одного сотрудника, который перенес свыше 10 операций и до сих пор находится в госпитале.
Ю.А.: — Когда ребят выносили из самолета, некоторых было вообще не узнать: обгоревшие, темные.
— Чувствовали ли вы поддержку крымчан? Ведь в отличие от многих других регионов, земляки сразу сумели отличить добро от зла, и понять кто друг, а кто враг.
С.М.: — Когда мы были на майдане, в Крыму выходили объективные статьи и телепередачи в нашу поддержку, нам привозили письма от детей со словами любви и благодарности, из Крыма продукты питания, теплую одежду, это все нам помогало. Связь с родными держали по скайпу, общение тоже придавало сил. 22 февраля вернулись в Крым. Выходили из Киева через пять вооруженных блок-постов, обошлось без стрельбы, но пока ехали, чувство тревоги не покидало. Как нас встретили крымчане — это для нас дорогого стоит. Дома нас встречали как героев, конечно, наворачивались слезы, нас переполняло чувство гордости. Мы поняли, что все делали правильно.
Ю.А.: — Вся помощь шла из Крыма, от простых граждан, люди приходили и приносили сигареты, еду, стельки для обуви, лекарства. Нужно отдать должное и генералу Радченко (экс-начальнику крымской милиции), он тоже помогал активно. Переломный момент для нас был на площади Ленина, когда отряд вышел из автобусов, крымчане пришли попрощаться с Андреем и ребятами из внутренних войск. Увидев поддержку людей, мы поняли, что не позволим глумиться над собой и нашим народом, прийти кому-то в Крым и заставлять нас скакать.
— Однако страсти усиливались с каждым днем. Киев ведь собирался отправить в Крым «поезда дружбы».
Ю.А.: — К счастью, все обошлось, но мы готовились к худшему. Большинство жутко устало, кто-то немного отлежался, но все заступили на службу по охране общественного порядка. Мы — гарант стабильности и своим присутствием показывали крымчанам, что власть в Крыму есть и она работает. Когда Аваков подписал приказ о ликвидации «Беркута», мы приняли решение (не подчиняться хунте — авт.). Не знали, что будет дальше, в горы пришлось бы уходить или пробиваться в российскую часть за поддержкой, но я предложил всем сотрудникам «Беркута» сделать свой выбор, каждый должен был решить, уйти или остаться. К 23-24 февраля на базу «Беркута» в Симферополь уже готовилась выдвигаться бригада «друзей» из Украины. Мы заняли оборону, 40 тонн песка легло на окна базы. «Беркут» свой выбор сделал, нас три месяца жгли в Киеве, получается, нас сагитировал майдан. Мы решили не бросать крымчан в тяжелую минуту. Активизировались ополченцы — бывшие офицеры, сотрудники МВД, простые граждане, мы были с ними в контакте, совещались вместе. Сюда приезжали представители духовенства, казаки, афганцы. Мы поддерживали друг друга.
— Чего можно было бы ожидать после 26 февраля, если бы не появление «зеленых человечков»?
С.М.: — Если бы не самоорганизация крымчан и поддержка России, в Крыму случилась бы большая беда.
Ю.А. — При печальном сценарии возник бы полный хаос и кровопролитие. В Крыму было бы похлеще, чем на майдане. Радикально настроенные граждане вовсю начали выдвигать свои требования, активизировались хизбы и ваххабиты. Мы понимали: добром это все не закончится. Здесь бы разгулялись националисты с Украины, и местные исламисты-радикалы. Ни для кого не секрет, что они тут были, но ранее СБУ не работало плотно над этим вопросом, словно не замечая угрозы. Когда Ющенко пришел к власти, запрещенные в России организации типа УНА-УНО приезжали в Крым тренировать местных радикалов, учили делать схроны в лесу, ходить, не оставляя после себя следов и т.п.
— Многих интересует, куда делись все эти экстремисты после референдума: уехали на Украину или просто залегли на дно?
Ю.А.: — Часть уехала, часть, будем откровенны, где-то затаилась. Но главное в другом. Раньше их не трогали, чуть что — сразу переводили в национальный вопрос, лишь бы как говорится, не будоражить. Киев наглядно показал, во что вылилась такая самоуспокоенность. Радикальные явления сами по себе не рассасываются. Сейчас по ним плотно и профессионально работают правоохранительные органы. Результаты есть, но о них их вы узнаете позже.
Откуда растут ноги переворота
Несколько лет назад делегацию украинских спецназовцев пригласили в США для обмена опытом. Но вместо того, чтобы чему-то обучить гостей, делегатам роздали листы белой бумаги и попросили описать методы работы спецназа в той или иной ситуации. Силовики заподозрили неладное, но кое-кто без задней мысли написал все как есть. Так американские спецслужбы разработали методики противодействия спецназу. Через несколько лет результаты невинного «обмена опытом» проявились на майдане.
