Идея утраченной любви
Робин Монотти — англичанин итальянского происхождения, живет и работает в Лондоне. На его счету разработки дизайна центра Королевы Елизаветы в столице Британии, торгово-офисного центра для греческих Пиреев, английского яхт-клуба, центральной библиотеки Хельсинки, питьевого фонтана в лондонском Королевском парке, тбилисского бизнес-центра.
Однако вслух заговорить о нем заставило известие о том, что год назад в южнобережном Форосе появился уникальный дом, на территории закрытого пансионата Донецкого металлургического завода — корпорации "Донецксталь" украинского миллиардера Виктора Нусенкиса. Авторами небольшого — по меркам отечественных олигархов — шедевра стала архитектурная фирма Робина Монотти, до сих пор скрывающего стоимость апартаментов и их владельца.
Участие Робина Монотти в таком строительстве — неудивительно, скорее — тривиально: он женат на Вере Филатовой, которая, по нашей информации, является дочерью главы наблюдательного совета компании "Донецксталь" Юрия Филатова. Тесть, кстати, "сватал" Робина Монотти, до этого начавшего создание Музея индустриальных технологий, донецким городским властям для реконструкции дома Джона Юза — английского основателя Юзовки, сейчас известной как Донецк. Впрочем, о "семейном подряде" мы не общались с мастером, отдав предпочтение темам форосского чуда и архитектурного искусства.
- Архитектура может быть искусством — личным и общественным. В ней может быть как один творец, так и сообщество творцов. Архитектура — искусство идей, которые могут быть вечными. Некоторые люди думают, что архитектура — это вопрос стиля, но ведь стили - временные и преходящие. Однако архитектура требует традиции, наполненной идеями — ими же наполнена и история. Поэтому архитектура должна сводиться не к стилю, а к идее — и только если речь идет об идеях, архитектура становится искусством, - с этих рассуждений Робин начал наш разговор.
По его словам, в основу проекта форосского яхтенного домика легла идея виллы на острове Капри, построенной известным писателем и журналистом Курцио Малапарте с минимальной помощью архитекторов — и где снимались фильмы Жан-Люка Годара и Лилианы Кавани.
- Я изучил посвященное Крыму и Черному морю искусство, - поделился профессиональными секретами Робин. - После этого осмотрел памятники архитектуры и истории полуострова, для чего на катере проплыл вдоль всего побережья Крыма, обращая внимание на дома и маяки. К примеру, руины генуэзской крепости Чембало и набережная Балаклавы, генуэзская крепость в Судаке и дворец-шато императора Александра III в Массандре, санаторий "Дружба" в Ялте (на мой взгляд, это шедевр мирового искусства, хотя в некоторых его случаях он недостаточно практичен с точки зрения архитектуры). В целом, получилась следующая конструкция: в самом низу — гараж для тринадцатиметровой яхты, второй этаж — первая квартира для отпуска. Третий этаж — вторая квартира, создающая дополнительные террасы. Нами добавлен еще один блок — на две квартиры для отдыхающих, а также башня с внутренней лестницей. Круглыми окнами — подобием корабельных иллюминаторов — мы создали ощущение присутствия на яхте в море. Говоря языком психоаналитики, идею этого проекта по Фрейду можно охарактеризовать как идею потерянной любви, призраки всего, что мы когда-либо любили, всегда с нами и возвращаются к нам.
- И кто же живет в этом прекрасном домике?
- В нем живут сотрудники пансионата, на территории которого и расположен дом, - ответил то ли наивный, то ли хитрый Монотти. - Клиент, заказавший нам проект, предпочел оставить в тайне его стоимость.
Книга о троллейбусных остановках
- Робин, какое ваше впечатление от крымской архитектуры?
- Она невероятно богата историей, традициями, культурой, смесью разных народов и религий. Крым — уникальное место, где сошлись Запад и Восток. Лично я чувствую себя на полуострове уютно, поскольку меня окружают вещи, среди которых я вырос: развалины античных поселений и зданий — древних греков и древних римлян, и средиземноморские пейзажи.
- С полуостровом знакомы давно?
- Впервые я приехал в Крым около семи лет назад. Меня очень впечатлили Ханский дворец в Бахчисарае, а также Воронцовский дворец в Алупке — благодаря своей архитектуре, в которой с одной стороны видны шотландские мотивы, с другой — восточные черты, подобные Тадж-Махалу. Интересно, что архитектор (создавший Букингемский дворец) - автор Воронцовского дворца - ни разу не был в Крыму.
Из современной архитектуры, то есть советского периода, мне очень понравился санаторий "Дружба" в Ялте, и интерьер отеля "Ялта-Интурист". И неизгладимое впечатление у меня от интересных автобусных (троллейбусных — прим. "МК в Крыму") остановок — им я даже хотел посвятить книгу.
Мне кажется, одно из основных преимуществ Крыма — здесь существуют разные архитектурные пласты, соединяющиеся в целое. В некоторых случаях они конфликт друг с другом, однако в большинстве случаев — дополняют друг друга.
- "Ялта-Интурист" называют архитектурным уродом, и даже звучали предложения снести эту гостиницу…
- На мой взгляд, основное здание отеля должно остаться, но необходимо снести все окружающие его недостроенные объекты. Это такой "платонический" объект, он должен остаться — идея для него проста: стоит только одно здание, выделяющееся на фоне окружающей природы. Другие здания только все испортят.
- На Южном берегу Крыма уместна современная архитектура — или стоит работать только с классическими стилями?
- Думаю, не стоит выбирать лишь одно из этих направлений. Следует оценивать сильные стороны и качество каждого из них — и применять их на практике.
- Кстати, вы видели и замок Ласточкино гнездо. Что сделало его символом Крыма?
- На мой взгляд, ключевой фактор — место расположения и окружающий ландшафт. Кроме того, Крым всегда рассматривается как место отдыха — и исторический облик исторического объекта Ласточкино гнездо на фоне Черноморского побережья выглядит выигрышно и романтично. Также архитектуру Ласточкиного гнезда понять легко. Но для меня лично главная особенность замка — его место расположения. Мне было бы интересно создать нечто похожее.
- С какими сложностями была связана работа над яхтенным домиком?
- Стадия проектирования, во время которой мы не углублялись в технические детали, заняла четыре месяца ежедневного корпения. Мы пытались воплотить в жизнь какие-то классические проекты, современные идеи, усредненный вариант. Мы подбирали проекты с парками или с колоннами. При этом с самого начала мы не думали разрабатывать современный проект. После у нас шла техническая часть — шесть или семь месяцев. Ну, и строительство длилось год.
- Робин, как избавиться от железобетонных монстров, заполонивших Крым?
- Самое главное — не позволять их дальнейшее строительство. Ввести строгое планирование городской застройки, которое должны контролировать люди, имеющее непосредственное отношение к архитектуре и разбираются в ней. Именно эти люди должны принимать окончательное решение при разрешении или запрете строительства.
Проблема в том, что сейчас чаще всего происходит следующее: создается проект — и сразу же реализуется. Однако на каждом этапе проект должен проходить «сито» городских властей и экспертов, которые скажут, что улучшить или от чего отказаться, или вообще запретить строительство объекта. При этом объекты, превышающие определенные размеры, должны быть проходить общественные слушания, и соблюдать пропорцию — соотношение земли, где можно строить, и земли, где строить нельзя.
При этом нужно еще и сохранять природный и урбанистический ландшафт, видеть, как проекты вписываются в окружающую среду, в общую картину населенного пункта.
- Как полуострову решить вопрос с застройкой при острой нехватке земли?
- На мой взгляд, у вас есть свободная земля. И крупные архитекторы с европейским или мировым именем должны приезжать сюда и работать над новыми объектами — пусть их будет немного, но выполнены они будут качественно. Это повысит статус Крыма.
Досье «МК»
Робин Монотти Грациадеи — архитектор, член Королевского института британских архитекторов. Родился в Риме, где и провел свои детство и юношество. В 17 лет переехал в Лондон. Получил образование в университете Бата и "Архитектурной ассоциации Лондона". Преподавал в "Метрополитан университет" Лондона.
Открыл свое архитектурное бюро в 2007 году, тогда же перевел с итальянского на английский книгу "Женщина любит меня" Курцио Малапарте.
Женат на Вере Филатовой (Монотти) — дочери донецкого бизнесмена Юрия Филатова, с которой воспитывают сына и дочь.
Робин Монотти — правнук соучредителя Коммунистической партии Италии Антонио Грациадеи.
