- ТОТ ЕДИНСТВЕННЫЙ ПУТЬ
- МНОГО КЛЮЧЕЙ К ОДНОМУ ЗАМКУ
- МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ
ТОТ ЕДИНСТВЕННЫЙ ПУТЬ
- Сначала захотелось поделиться накопленными знаниями, коллекциями, а форма пришла позднее, - начинает свой рассказ Евгений Гаврилов. - И, как показали все годы существования нашего музея, она была выбрана удачно, хотя и довольно случайно. Были различные идеи, вплоть до какой-то экспериментальной лингвистической лаборатории, но она была бы интересна только определенному кругу лиц. В то время как музей в первую очередь предполагает как открытые двери, так и отсутствие некоего порога входа, что на самом деле тоже очень важно. И это нас подстегивает и вдохновляет на то, чтобы все наши результаты всех наших исследований и багаж лингвистических знаний делать максимально доступными для самой широкой аудитории.
Команда работников состоит из двух человек - самого Евгения и его жены Татьяны. Татьяна, хотя и не лингвист, но всесторонне развитый и очень увлеченный человек, в том числе языковой темой. Она помогает и в первую очередь вдохновляет, как признается Евгений.
- Если говорить еще о людях, которые так или иначе участвуют в работе над экспозицией музея, то мы сотрудничаем с различными научными и общественными организациями как в Крыму, так и в целом в России, и даже с несколькими международными организациями. Одним из самых существенных проектов является сотрудничество с Институтом языкознания Российской академии наук. Это ведущее научное лингвистическое учреждение в нашей стране. Например, когда нам нужна какая-то узкая экспертная поддержка в том или ином вопросе научного лингвистического характера, когда нам нужно осветить это в экспозиции, то мы иногда обращаемся за консультациями к сотрудникам Института языкознания РАН. В свою очередь данное научное учреждение прошедшей зимой было организатором Первого Евразийского конгресса лингвистов, и меня как представителя музея пригласили на этот конгресс. Участники из более чем 50 стран могли путешествовать по нашему музею в формате виртуального тура.
Таких музеев, как на полуострове, в мире немного - в Париже и Китае и нечто похожее в США и Нидерландах. А в России такой музей вообще один! И не в Москве, а в крымской глуши! Но почему именно здесь? Даже сегодня Евгений Гаврилов вежливо отклоняет предложения открыть филиал в столице.
- Мы уже жили в Крыму, когда решили создать музей, - говорит Евгений, - и сомнений, делать ли здесь проект, было меньше всего. С самого начала было понятно, что любая городская среда уже довольно перенасыщена, и, если вы выйдете на оживленную улицу и присмотритесь к потоку людей, они сосредоточены и бегут куда-то по своим делам. В то время как здесь, в такой открытой природной местности, наоборот: здесь есть некая чистота и невинность с точки зрения насыщенности смыслами, созданными человеком, и именно поэтому сюда очень хорошо ложится невероятно интересная тема, которой мы занимаемся. Под эти критерии подходят любые бескрайние просторы, скажем, Дальнего Востока или севера России, но все-таки глушь в Крыму и глушь в пустыне Сахара - это совсем разные вещи! Мне кажется, ни к одной точке Крыма слово «глушь» неприменимо. Крым довольно компактный регион, и, на наш взгляд людей, которые родились не в Крыму (я - уроженец Ростова-на-Дону), а приехали позже, для нас весь Крым - это одна большая достопримечательность. Если проект интересный, его можно создавать в любой точке Крыма. Вся наша последующая деятельность лишь подтверждала это. А что касается создания такого же музея или его филиала где-нибудь в Москве, нам регулярно поступают такие предложения... Но пока я не могу сказать, что нам это интересно. На мой взгляд, любой проект, если его начать тиражировать, теряет некую свою, если хотите, душу... Плюс есть интересное наблюдение за нашим русским менталитетом, и мне оно тоже очень коррелирует: русская мысль хорошо делает какие-то штучные, уникальные вещи и проекты, это касается как высоких технологий, так и многого другого. И, наоборот, о западном человеке и о китайцах говорят, что у них хорошо получается тиражировать. То есть, когда мы начинаем задумываться о тиражировании, то кажется, что не стоит этим заниматься… Мы приглашаем всех желающих в Крым, в Зеленогорье, и люди охотно откликаются на эти приглашения! Один посетитель не так давно метко сформулировал образ о местоположении нашего музея: он сказал, что любое стоящее место предполагает предварительное паломничество к нему. Он имел в виду, что в связи с удаленностью и нахождением музея в горной долине Крыма сюда надо еще суметь добраться, но если место того стоит, то усилия дополнительно актуализируют и повышают субъективную значимость данного проекта и количество внимания, направленного на него.
Но идея облечь свои наработки в формат музея пришла не в Крыму. В тот момент Евгений и Татьяна путешествовали по Юго-Восточной Азии, изучали буддистские практики в северном Таиланде, и вот однажды в номере гостиницы с видом на Дой-Сутеп раздался звонок...
- Мне позвонил товарищ из Крыма, - продолжает Евгений, - и начал рассказывать про идею создания музея народного быта Зеленогорья. Сам предмет такого музея меня не очень интересовал, но вот мысль о том, что можно в принципе создать музей, произвела на меня большое впечатление, и тут же все совпало с мыслями о создании языкового проекта, о котором я в тот момент думал. С этих пор начались размышления о том, как именно мог бы выглядеть такой музей. И настолько смелой тогда показалась сама идея музея языков, что я был уверен: вряд ли есть что-то такое же в мире! Года три мы думали и сомневались. Возникло множество нюансов и вопросов - в том числе о том, насколько совместимы содержание и форма и каким образом язык вообще может стать музейным экспонатом.
МНОГО КЛЮЧЕЙ К ОДНОМУ ЗАМКУ
Вольтер когда-то изрек сегодня известное: «Знать много языков - значит иметь много ключей к одному замку». Может быть, посещая Музей языков мира, выучить какой-то из них невозможно, но, безусловно, это место - хорошая отправная точка, чтобы заинтересоваться. Какие языки здесь только не представлены!
- Я могу сказать, - рассказывает дальше Евгений Гаврилов, - что мы ни на что не опирались, у нас не было этапа целенаправленного исследования музеев, чтобы напитаться идеями или что-то в этом роде. Сам предмет, которым мы занимаемся и которому посвящен наш музей, языки, языковое многообразие планеты, он настолько необычен, что для того, чтобы его экспонировать, нужно искать какие-то совершенно новые подходы. Одно дело, когда мы, скажем, занимаемся самоварами, их тоже можно интересно экспонировать с различным интерактивом, но в целом понятно, что нужно делать: нужно собрать самовары и расставить их на красивые полки. Что же касается языков, то здесь все немного сложнее. Способ экспонирования каждого раздела или темы для нас всегда отдельный творческий проект. Например, из того, что мы не встречали ни до, ни после, у нас в музее есть такой большой массивный дисковый телефон из одной шахты Донбасса, весит он восемь килограммов. И сейчас этот телефон у нас в музее висит на почетном месте и является частью определенного интерактива. Можно снять трубку этого телефона, набрать телефонный номер любого из шести с половиной тысяч языков, которые внесены в телефонную книгу, расположенную рядом, и услышать звучание этого языка. Мы полностью переоснастили данный телефонный аппарат, и теперь он у нас работает как телефон, в котором можно услышать практически любой язык мира!
В случае с этим экспонатом важно приловчиться: те, кто жил в СССР, поймут. Чуть дольше задержишься пальцем на цифре или чуть сильнее надавишь, и все - диск уже набрал следующую или предыдущую! Азарт включается прямо здесь. Я хотела дозвониться до Каталонии и послушать каталонский - и я это сделала!
- Также, - говорит Евгений, - не так давно в нашей экспозиции появился своего рода перископ виртуальной реальности, который является приложением к стенду, посвященному гипотезе акустической адаптации. Этот раздел рассказывает о том, как условия окружающей среды, климат, рельеф и так далее могут влиять на состав звуков в том или ином языке, который долгое время формируется под влиянием соответствующих природных условий. И вот как сопровождение к данному стенду мы разработали своего рода такой концептуальный перископ подводной лодки, куда можно заглянуть и вынырнуть с помощью нашего оборудования виртуальной реальности в разных природных условиях обитания и услышать языки, которые под влиянием этих условий в этой местности сформировались. И на своем опыте почувствовать и услышать те корреляции, которые на этом стенде описаны. У нас есть целая коллекция письменностей, которая экспонируется в виде гравировки на камнях. Камни местные, крымские! В музее у нас также представлена информация о способах коммуникации самых разных живых существ, животных, насекомых и даже растений. Это наша работа с различными научными источниками. Но в будущем мы планируем дальнейшее развитие этого раздела, в том числе сотрудничество с узкими специалистами. Я предвкушаю очень интересную работу! Это тоже могут быть записи, но вокально-аудиальный канал общения является далеко не единственным. Многие живые существа общаются не звуками, а другими сигналами, начиная от каких-нибудь химических веществ, жестов и заканчивая, скажем, гормонами и феромонами. Могу привести пример. Некоторые виды растений, если на них нападают вредители, начинают выделять определенные химические соединения, целью которых является сообщить другим растениям, на которые пока еще не напали эти вредители, предупредить их об опасности. И, как следствие такого предупреждения, соседние, пока еще не поврежденные растения начинают превентивно у себя выделять защитные вещества, которые уже не позволят себя уничтожить. Помидоры всеми нами любимые славятся этим!
В музее есть уголок, рассказывающий о языках программирования; другой - где можно послушать, как звучат различные русские диалекты. В самом же первом зале посетителей ждут стенды с громкоговорителями: выбираешь язык, нажимаешь на кнопочку и слушаешь, например, как говорил Иисус Христос - арамейский язык. Все эти стенды разделены по смыслу: древние языки, редкие, исчезающие, искусственные и так далее. И, конечно, много тех, о которых мы с вами раньше не слышали!
- В разделе, посвященном искусственным языкам, это, например, язык, на котором говорят эльфы в саге Джона Толкина «Властелин колец», или язык нави из фильма «Аватар», а в разделе сакральных языков можно послушать язык пали, на котором говорил Будда. В определенный период жизни значительное время мы проводили в Юго-Восточной Азии, за изучением буддийской культуры. Тогда и родился интерес к этому языку. Потом я даже перевел на русский язык (частично с английского, частично с пали) один фундаментальный трактат по буддийской философии, называется «Исчерпывающее руководство по Абхидхамме». Язык пали, о котором мы сейчас говорим, является сакральным для буддизма южной традиции, распространенного в Таиланде, Мьянме и Шри-Ланке. Здесь важно отметить, мы старались, несмотря на все наши пояснения, объяснения и интересные рассказы, чтобы в основе экспозиции все же лежали первичные лингвистические факты. Под этим мы понимаем само звучание языка, вид письменности, а не рассказы об этом. Аудиоматериалы прекрасно служат этой цели! Да, где-то мы, может быть, и не знаем на сто процентов, как именно звучал язык, а где-то даже точно не знаем. Но мы можем обратиться к ученым, занимающимся исторической лингвистикой, и они, понимая закономерности, по которым языки изменяются, могут реконструировать ту или иную древнюю версию языка. Метод лингвистической реконструкции позволяет с довольно впечатляющей степенью точности реконструировать звучание того или иного древнего языка. К примеру, праславянский язык, являющийся общим предком всех славянских языков. Отталкиваясь от современных славянских языков-потомков, ученые могут открутить назад происходящие с этими языками фонетические изменения и тем самым реконструировать его, этот древний язык.
Спойлер: некоторые согласные звуки произносились совсем по-другому! А еще наши предки в Древней Руси как будто бы больше пели, чем говорили. Да-да, как Баян - певец, который играл на гуслях и под их нежное звучание рассказывал свои истории. Правда, в Музее языков мира сегодня на записи не он, а артисты, лингвисты, а также обычные люди, носители языков и диалектов.
- Часть того звучания, которое можно услышать у нас в музее, - продолжает Евгений, - это то, что в различных поездках и путешествиях мы просили записать для нас на диктофон, специально для музея. Порой это то, что люди сами хотят сказать, как правило, это какие-то хорошие пожелания, доброе приветствие. Если кто-то не находил, что сказать, мы предлагали свой небольшой текст, который говорит о том, как многоязычна наша планета, но, несмотря на то, что мы говорим на таком количестве языков, мы все остаемся большой человеческой семьей. Чаще приходится давать этот текст на английском. Это - одна часть коллекции. Другая часть была записана для нас знакомыми в разных странах мира. Например, у нас есть друг в Непале, в Катманду, тибетец, тибетский беженец во втором поколении. Непал густонаселен, там большая концентрация языков. Я просил его записывать речь своих знакомых, говорящих на других языках, и теперь все его записи можно услышать у нас в музее. Большинство звучаний на стенде языков Крыма были получены нами от соответствующих национальных сообществ Крыма. Мы дружим со многими из них, сотрудничаем. Что касается караимского языка, у нас в гостях была группа караимов, и Наталья Ильинична Шайтанова, один из руководителей сообщества караимов в Крыму, спела нам песню на караимском языке, и сейчас на стенде языков Крыма звучит именно она. Крымчакский язык нам передали из Историко-этнографического музея крымчаков имени И. В. Ачкинази в Симферополе в виде записи, потому что, к сожалению, носителей уже не осталось… Также мы сотрудничаем с сообществом итальянцев Крыма. Они охотно откликнулись на наше предложение, предоставили нам записи, например, апулийского диалекта и латыни. Мы больше знаем об итальянской истории в связи с более ранним генуэзским периодом, но был еще и более поздний: в XIX веке довольно большое количество итальянцев переселялось в Крым из Апулии (регион на юго-востоке Италии - прим. ред.), это южные итальянские языки. И поэтому здесь сформировался апулийский диалект, который представлен в нашей экспозиции. Фрагмент, который звучит у нас сейчас, записан человеком, живущим в столице этой области, в городе Бари, и что самое интересное, он является потомком итальянцев Крыма! На записи - рассказ об истории итальянцев в Крыму на апулийском диалекте!.. Латынь тоже имеет свою историю в Крыму. Это был письменный язык генуэзцев. Разговаривали они на генуэзском, а писали на латыни. У нас на записи - фрагмент одной крайне интересной, по сути, детективной истории XV века, связанной непосредственно с нашими местами, где находится музей, с башней Чобан-Куле и сеньорами братьями ди Гуаско…
МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ
Почему же Евгений и Татьяна Гавриловы выбрали именно Крым и именно Зеленогорье в первую очередь для жизни, этот вопрос не дает покоя многим.
- Наверное, какого-то такого прагматического ответа на этот вопрос нет, - вспоминает Евгений. - Крым в целом и то место, где мы живем, это рай на земле, конечно. В связи с удаленной занятостью у нас была возможность выбрать место жительства, исходя из каких-то личных предпочтений, без опоры на какие-либо обязательства. Мы переехали в Крым из Москвы в 2009 году. Интересно, что и тогда Крым не воспринимался как другая страна. Почему не Бали или Таиланд, спрашиваете вы? За годы своей жизни я пришел к такой философии, что путешествие является просто великолепным и необходимым делом, и этого всем можно только пожелать! Но вот что касается любой эмиграции, то я являюсь противником этого явления. Я считаю, что жить постоянно нужно в той культурной среде, в которой ты родился и вырос. И у этого есть очень глубокие корни. В путешествиях мы много раз наблюдали за эмигрантами, и когда начинаешь примеряться к этой роли, то сразу все сомнения отпадают. Дело в том, что, встав в позицию эмигранта, человек никогда не сможет выйти на тот же прямой, непосредственный контакт с реальностью, он обречен до конца дней просто оставаться неким инородным телом, жизнь в эмиграции - это преграда для развития. А почему именно Зеленогорье? Потому что это чудесное и невероятно красивое место! Это Крым, но не прибрежный Крым, который, может быть, все-таки лучше подходит для временного отдыха, а крымские горы со своей тишиной и величием, но при этом все-таки на доступном расстоянии от моря. Когда мы приняли решение искать что-то, переезжать в Крым, то это место просто было первым, которое попало к нам в поле зрения. Первое и в итоге единственное место, которое мы рассматривали! Не было никакого процесса выбора. Мы влюбились в Зеленогорье и за все эти годы ни разу не пожалели о своем переезде сюда.
Гавриловы принимают туристов в музее, расположенном в саду рядом с их домом. Но посетители - это летом: помимо музея их привлекает озеро Панагия и Арпатские водопады и каскады. А зимой Татьяна и Евгений, как и все понаехавшие из больших городов, ходят в горы и путешествуют по Крыму и его достопримечательностям.
- Не было, кстати, никакого гранта, весь музей был создан исключительно на наше личное финансирование, в том числе и строительство самого здания для музея, не только создание экспозиции. Я не воспринимаю то, что мы делаем, как работу. Это - большая честь и доверие, и, конечно, ответственность. И я благодарен разным обстоятельствам, что так сложилось! Что есть возможность заниматься освещением вопросов именно языкового многообразия нашей планеты. Для нас это одно сплошное удовольствие! - завершает свой рассказ Евгений Гаврилов.