Подготовка в режиме онлайн, меньше месяца на репетиции… Каким будет результат не рискнут предположить даже сами создатели, потому что и сейчас, за несколько дней до премьеры, сценарий продолжает оживать и вплетаться в реальную жизнь через актеров, трансформируясь с каждой репетицией и становясь все более «личным». Подробности узнаем от самих авторов в интервью, а пока немного предыстории.
Эта экспериментальная работа тюзовцев и режиссера Павла Артемьева началась осенью 2020-го в Ялте, на театральной лаборатории Союза театральных деятелей России «Мифы о мифах. Сказки о сказках. Легенды о легендах». Специально к этому проекту драматург Всеволод Егоров совместно с Павлом Артемьевым написал пьесу по мотивам известного сюжета Еврипида.
Участие в лаборатории приняли три режиссера из Москвы и три группы артистов из трех театров Крыма:
– Все три команды работали по-разному, – рассказала Ксения Орлова, соорганизатор лаборатории и художник спектакля. – Павел с Севой заранее написали пьесу и с этим материалом и приехали. А кто-то по ходу вербатимы собирал. В итоге был показ в Севастопольском ТЮЗе всех трех работ. На показе присутствовали руководства всех трех театров и Андрей Пермяков (художественный руководитель Крымского государственного ТЮЗа – прим.авт.) сказал, что «очень симпатичный эскиз получился, было бы здорово довести его до спектакля»... Год искали финансирование и вот нашли – нас поддержал Российский фонд культуры.
Постановочная группа: Режиссер: Павел Артемьев. Драматург: Всеволод Егоров. Авторы драматических вербатимов: В. Егоров, П. Артемьев, К. Орлова. Художник, продюсер: Ксения Орлова. Художник по свету и видео: Дмитрий Пименов. Саунд-дизайнер, композитор: Антон Ра.
Павел АРТЕМЬЕВ – режиссер спектакля, соавтор пьесы. Театральный режиссер, выпускник РАТИ-ГИТИС (мастерская Леонида Хейфеца) и Института Современного Искусства. Как режиссер работал на московских сценах: Российский академический молодежный театра (РАМТ), Московский Губернский театр, Московский театр юного зрителя.
Ксения ОРЛОВА – художник-постановщик спектакля. Актриса, выпускница режиссёрского факультета ГИТИСа (актёрская группа Мастерской О. Кудряшова). Организатор проектов: «Театральная бессонница» и «Театральный альманах» (Москва). Лауреат Всероссийской театральной премии «Золотая маска» за роль в спектакле «Возмездие 12» (Центр драматургии и режиссуры).
О ПРЕМЬЕРЕ
«ДЛЯ НАС ЭТА РАБОТА – ЧТО-ТО ЛИЧНОЕ… НЕ ПРОСТО ПОСТАНОВКА»
– У вас вообще были какие-то планы на эту пьесу? Например, если бы предложение здесь не появилось, вы планировали поставить ее где-нибудь в другом месте?
Ксения: Это было бы сложнее.
Павел: Ну мы изначально пробивали идею, чтобы доделать ее именно с этими актерами и с этим театром. Если бы у нас не получилось, то дальше уже бы думали. Но мне понравилась работа с этой группой, а Андрею понравился эскиз. Вот так сошлось.
– А как дальше продолжался процесс? В ноябре вы представили эскиз и только в мае получили одобрение финансирования… То есть на подготовку оставалось всего несколько месяцев.
П.: Когда наша заявка выиграла, мы начали удаленно работать: разрабатывали концепцию, создавали макет...
– Была работа с актерами онлайн?
П.: Была, да. Еще и потому, что у Ксюши появилась такая идея – сделать вставки в спектакль, основанные на семейных историях самих актеров. Мы брали у них интервью онлайн, дальше драматург превращал это в поэтический текст.
К.: Это дополнительная ткань к пьесе. Идея родилась с того, что в древнегреческом театра были хоры.
П.: Да, и у Еврипида хор был равноправным участником действия – рассказчиком, который пояснял происходящее. Потому мы задумались о том, чтобы тоже их сделать. И поскольку хор в античном театре представляет народ, некую жизнь или оценку происходящего, а мы сами и есть народ, то эта идея легла отлично.
– А к чему готовиться зрителю? Насколько это будет эксперимент-эксперимент?
П.: Насчет эксперимента не могу сказать – нет таких критериев… Но даже сейчас, когда до премьеры чуть больше недели, сложно что-то сказать. Потому, что пьеса не то, что новая – она еще дописывается.
К: И меняется каждую репетицию! Мне кажется, это сейчас какая-то комедийная семейная драма.
П.: Наверное…
– То есть трагедии не будет?:)
П.: Нет, сама тема чисто трагедийная. Мы исследуем вопросы: что такое жертва, ее смысл, что такое рок, что такое предки… Вопросы, которые были у Еврипида – у него все крутится вокруг священной жертвы, истории рода...
К.: ...ощущения себя в потоке поколений.
П.: Да, то есть мы исследуем те же темы, что исследовал Еврипид, но с современной позиции. Пытаемся понять, как сегодня мы смотрим на эти же вещи, что это такое для нас сегодняшних.
К.: Ну язык, конечно, тоже наш, современный. Хотя все действие происходит в обстоятельствах оригинальной пьесы.
П.: Перипетии этой пьесы – перипетии пьесы Еврипида, за одним исключением… От Еврипида там очень много, но это наш взгляд.
– ...и взгляд актеров, что тоже очень интересно.
П.: Да, мы занимаемся театром, который находится в тесном общении с актерами – их личность очень важна. Это буквально доходит до того, что они рассказывают свои истории… Потому для нас эта работа – еще и что-то личное, не просто постановка.
– Вы тут с конца июля. На репетиции, получается, отведено меньше месяца. Для вас такой ритм – больше стресс или кайф?...
К.: Стресс в кайф!:) Ну, конечно, времени не так много… но столько нам театр мог предложить поработать именно с этими артистами.
П.: Да, артисты почти все те же… у нас только царь новый – Олег Погорелец, потому что прошлого царя мы до Артемиды повысили (смеются – прим. авт.). И Артем Чурбаков. Вводим их сейчас в курс дела. Что-то меняется, потому что другие актеры. Да многое, конечно, меняется, потому что одно дело – на лаборатории, где по сути мы просто презентовали пьесу. Тогда не было времени на какие-то «копания»… А сейчас идет серьезная, сложная работа. Но и кайф в этом свой, потому что все актеры очень хорошо работают, очень внимательно в этом материале пытаются разобраться.
К.: Да и радость особая еще потому, что в связи с пандемией были отменены многие постановки
П.: Да, у меня отменилась вся работа в театре и за полтора года это моя первая постановка в репертуарном театре.
«МНЕ КАЖЕТСЯ, ЭТО САМОЕ ЦЕННОЕ В ТЕАТРЕ – КОГДА ПРОИСХОДИТ ЛИЧНОЕ ОБЩЕНИЕ С АКТЕРАМИ. ТОГДА ЕСТЬ ШАНС, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ И ЛИЧНОЕ ОБЩЕНИЕ СО ЗРИТЕЛЕМ»
– Кстати, а музыка, декорации к премьере готовы?
К.: Нет! Музыка еще пишется, вот сейчас буквально (смеясь заглядывает в мессенджер). Декорации тоже в процессе...
– Сами делаете или задействуете возможности ТЮЗа?
К.: Что-то сама делаю, что-то в цехах театра, что-то покупаем на блошинке.
П.: Костюмы тоже отчасти шьются, отчасти…
К.: ...здравствуй, секонд-хенд:) Что-то цеха перегоняют, перешивают…
– Расскажите о постановочной группе. Они ведь все работают над проектом удаленно… как вообще этот процесс вы выстраиваете и как объясняете задачу?
К.: Мы все давно знакомы: я, Антон, Дима, Паша… И много разных вещей делали, делаем и, дай Бог, будем делать вместе. Поэтому как-то мы так на своем «птичьем» языке друг друга поняли. Паше когда приходит идея, он говорит «вот хочу ЭТО! Дайте мне хвост от этого, уши от этого...» и что-то Антон предлагает. И так вот весь процесс и строится. Так же с костюмами, декорациями, пьесами… даже вербатимы мы все втроем делали: что-то Паша дал, что-то я, что-то Сева написал, что-то мы переписали, что-то в ходе репетиций переделали. Такой у нас сочинительский театр.
П.: Да, тут важно просто некое совпадение внутреннее, потому что я, например, говорю: «Мне нужно 30 секунд трагической музыки», Антон отвечает: «А! А у меня она уже есть» – присылает. Я слушаю и понимаю: «То, что надо». Или я ему говорю, например: «Нужна музыка религиозного содержания». Он говорит: «А давай возьмем это и соединим вот с этим?», я говорю: «О, интересная идея! Давай попробуем». Вот так все и происходит.
П.: Да, наша постановочная банда:) Ксения, кстати, первый раз выступает в качестве художника…
К.: Первый раз официально – с должностью на бумажке и зарплатой.
П.: Расскажи, как ты пришла к этому!
К.: Это как-то нескромно… Вообще я считаю, что это двухлетний опыт непосредственной работы с выдающимся художником современности Александром Петлюрой. А так вообще я отучилась на артистку, но, не знаю, с детства люблю рисовать…
П.: Да, и так получилось, что на лаборатории художника у нас не было, потому я попросил Ксюшу что-нибудь придумать. Она придумала – мне очень понравилось. Потому когда возник вопрос о спектакле, я подумал, почему бы и нет…
К.: Паша сказал: «Поедешь? Не боишься?!». Поехала:)
ПРО КРЫМСКИЙ ТЮЗ
«ЗДЕСЬ НЕТ ОЩУЩЕНИЯ БЕЗЛИЧНОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ЗАВОДА, КОТОРЫЙ ШТАМПУЕТ ТЕАТРАЛЬНЫЕ ПРОДУКТЫ»
– Насколько комфортно вам работать здесь, в этом театре, на этой сцене, которая довольно нестандартна?..
К.: У нас сцена, на которой мы работаем (речь о проекте «Квартеатр» – прим.авт.), находится на кухне и она настолько меньше, что здесь просто...
П.: ...Парфенон!:))
К.: Да!:)
П.: Мне лично очень комфортно. У меня разный был опыт: и в зале на 900 мест, и в несколько раз меньше. Здесь действительно очень интересное пространство, с такой вот странной сценой треугольником, с балконом… Мне нравится. Мне вообще нравится работать с камерным пространством. Потому что на больших сценах приходится очень много заниматься чисто постановкой. То есть большая форма предполагает какие-то постановочные решения, когда просто нужно говорить: «Здесь будет так, здесь будет так...», куча народу, их надо как-то организовать, соединить… нет времени, чтобы с каждым лично пообщаться, каждого понять. А в камерных вещах можно прийти к результату как раз через личное общение и это очень ценно. Очень. Мне кажется, это самое ценное в театре. Когда личное общение с актерами происходит. Тогда есть шанс, что произойдет и личное общение со зрителем.
– Павел, в одном из интервью, Вы упомянули студенческие театры и что там актеры «еще не обломались об тяжелые театральные будни»… Часто приходится работать с последними?
П.: Ну… бывает, да. Это очень сильно зависит от театра и ситуации, которая в нем складывается. Например, здесь такой семейный театр, сравнительно небольшая труппа. Здесь, тоже, как и в больших коллективах, есть свои лидеры… но тем не менее эта семейная атмосфера сохраняется. Опять-таки, сам художественный руководитель играет на сцене. Здесь более непосредственное общение. Нет ощущения, что…
К.: ...все пришли просто на работу.
П.: Да, ощущения такого безличного художественного завода, который штампует театральные продукты.
– Ксения, Вы же ходили в детстве в театральную студию. Вам должна быть близка атмосфера, которая царит в этом театре, где на равных со взрослыми на сцену выходят и дети. Чем это для Вас было? Какую роль сыграло?
К.: Это был прямо взрыв, переворот Не могу представить, что бы было, если бы этого не было… Это то, что меня сформировало. За это всегда буду благодарна нашему педагогу – Эдуарду Васильевичу Мурашову… Я, кстати, недавно думала об этом, когда мы покупали реквизит к премьере. Нам нужны были лыжи. Пошли мы на местный блошиный рынок. Торгуюсь, говорю продавцу: вот, нам для театра «Золотой ключик»... (с 2019 года театр «Золотой ключик» получил новый статус – Крымский государственный театр юного зрителя – прим.авт.). Сторговались сразу! Правда под ворчливый комментарий: «Если бы не дети, не продал бы! А так я ж сам там занимался – Пиноккио играл...»:) Поэтому я понимаю, конечно, важность таких студий. Хотя и очень многое зависит от педагогов.
– А можно и испортить?
П.: Можно. Я как-то был в жюри московского конкурса и там отсмотрел очень много детских любительских коллективов. Решался вопрос кому дать аккредитацию, звания, прочие бонусы… По тому, что они показывали, видно, как работают педагоги с детьми. И есть коллективы, куда я бы категорически не советовал отдавать детей.
К.: А мне кажется, тут вот еще в чем дело: если педагог пытается реализовать свои амбиции, то это... Ведет не к тому. Счастье, когда педагог просто вкладывает, помогает расти. И не важно, будут ли эти дети в дальнейшем артистами. Мы вот до сих пор дружим с ребятами, с которыми ходили в студию. И далеко не все пошли в эту профессию. Но все ценят то, что они получили тогда, и понимают, как много им дала театральная студия. Поэтому театр полезен – во всех отношениях! И для взрослых, и для детей:)
– Вы знакомы с работами крымских театров? Были на чьих-то спектаклях?
П.: Нет. Но вот здесь сейчас ходим.
– Поделитесь впечатлениями!
П.: Мне кажется (по крайней мере по тому, что я видел – три спектакля), есть очень важное направление у этого театра… Он старается, так скажем, работать с национальной памятью. «Письмо Богу», «Евпаторийский десант», «Сказ про Федота-стрельца» – сам материал очень сильно укоренен в национальной русской памяти и к этим темам здесь относятся очень серьезно. О результате по каждому спектаклю нужно отдельно говорить, но то, что здесь стараются как-то интересно и по-своему разворачивать эти темы, мне кажется, это очень хорошо и очень правильно. Есть и определенная смелость в каких-то вещах. Мне это направление близко. И то, что «Евпаторийский десант» это документальный материал, нам с Ксюшей очень близко. Вообще работа с документами. Здесь сохраняется и ощущается этот гений места, который присутствует в Крыму, в Евпатории. Какой-то дух здесь хороший.
К.: Да, а я еще на все детские хожу и плачу от умиления. Я бы сказала, что это такой невозможный момент – приехать в этот организм, внедряться в него и что-то оценить… Это заведомо ловушка.
О ДРУГИХ ПРОЕКТАХ
– Спектакль совместно с региональным театром – это ваш первый проект?
П.: Проект не первый – лаборатории мы проводили и раньше. Но вот так, чтобы именно спектакль, у меня был только один, в Пензенском драматическом театре. Этот – второй, который я ставлю не в Москве.
– Ксения, Вы – соорганизатор и воплотитель очень интересного проекта «Театральная бессонница». Не пробовали провести его в других городах?
К.: Конечно! Мы и проводили его в Питере и в Литве, на моей родине, в Вильнюсе. Просто «Бессонница» это куча геморроя, хоть и большая радость. Но коммерциализировать проект не получилось. Не очень из меня коммерциализатор:)) Поэтому она существует так, когда «стрельнет» что-то, чтобы сделать ночь театров, то да… Но это очень много работы. Потому если бы кто-то захотел реализовать такой проект в своем городе, было бы круто и мы бы с удовольствием поделились опытом...
П.: Это, конечно, совершенно особая атмосфера, когда очень необычный зритель приходит, совершенно неформальная обстановка получается…
К.: Да, получается такое измененное сознание… Кто-то, кстати, пытался его делать, но это же не просто спектакль ночью показать. Там столько мелочей надо учесть и продумать, чтобы произошло то самое ночное волшебство. Это реально очень много труда, работы, сил… Кстати, в «Бессоннице»-то я тоже всегда отвечала за декорации, фойе, оформление каждой ночи.
ПРО КРЫМ
– Вы бывали раньше в Крыму?
П.: Конечно! Практически каждое лето. В детстве – с родителями, бабушками и дедушками… А с 16 лет стал ездить сам. У меня здесь жил друг. Он и сейчас есть, но живет уже не тут. Мы с ним вместе объездили практически весь Крым.
К.: А я бывала в Крыму в детском лагере. И когда СТД стали проводить лаборатории здесь, это вообще стало отдельным удовольствием!
– А в этот приезд успели побывать где-то?
П.: Нет, пока работаем…
К.: Старый город все надеюсь увидеть, но даже до него пока не дошли…
– Хотя до него тут всего пара минут! Вот она – сила искусства!:)
П.: Но уже одно то, что мы почти каждое утро ходим на море перед репетицией… одно это – счастье. Мне кажется, это очень помогает работать! Не сравнить, когда ты через пыльное метро, кое-как продрав глаза, приезжаешь на репетицию… Совершенно другое ощущение! А тут мы идем на репетицию с моря и погружаемся в атмосферу пьесы (смеются – прим.авт.)