- Уже после 20 февраля 2014 года стало ясно, что прежней нашей жизни не будет, - вспоминает Андрей Никифоров. - Первый митинг в Симферополе прошел 21 февраля, это была пятница, и людей вышло немного. Но было совершенно очевидно, что нужно что-то делать. Эта митинговая составляющая нашей жизни с каждым днем нарастала.
Точность прогноза
Представители интеллигентных кругов почувствовали необходимость обсудить ситуацию и выработать свою четкую позицию для дальнейших действий. Наблюдать за происходящим со стороны не представлялось возможным.
- Поскольку мы не были боевиками, действовать могли исключительно в своем стиле, - восстанавливает хронику событий собеседник. - Чтобы обсудить свои действия, 24 февраля мы собрались в Русском культурном центре. Это стало возможным благодаря решительности его руководителя Михаила Голубева, который нас приютил на свой страх и риск.
В ходе обсуждения, которое проходило без разногласий в ключевых позициях, родилась идея написать письмо в Верховный Совет Крыма. Текст документа рождался из основных тезисов, изложенных впоследствии от имени товарищей Андреем Никифоровым.
- Мы разбирали варианты дальнейшего хода событий, в этом процессе появилась идея: единственный орган власти, к которому можно апеллировать, - Верховный Совет, - рассказывает он. - На тот момент Верховный Совет имел полномочия для принятия важных решений, направленных на выход Крыма из кризиса, а по сути - на выход из-под угрозы. Решили обратиться в парламент республики с письмом, где изложить свое видение ситуации и предложить шаги, которые нам казались необходимыми.
- Были ли услышаны пятнадцать уважаемых крымчан, обратившихся в высший эшелон власти?
- Наша позиция во многом совпала с тем, как повел себя в дальнейшем крымский парламент. Но я бы все-таки не связывал это с нашим письмом. Маловероятно, что им руководствовались как своего рода дорожной картой. Лучше сказать, что мы сделали достаточно точный прогноз. Как профессиональный прогнозист, могу сказать, что прогноз - это не просто угадывание того, что будет завтра. Это проецирование будущих событий. И если прогноз делает честный человек, он старается работать над тем, чтобы позитивные моменты состоялись, а негативные были минимизированы. Именно так мы поступили в последующие дни. Думаю, не только «Письмом пятнадцати», но и последующими действиями мы внесли свой вклад в Крымскую весну.
На следующий день, когда Андрей Никифоров составил документ, группа единомышленников собралась у стен Верховного Совета. На календаре было 25 февраля 2014 года и к парламенту подтягивались участники митинга.
- Я точно знал, что 25 февраля будет митинг, - вспоминает Андрей Никифоров. - Отсюда и пришла идея: подписать письмо и включиться в процесс. Текст письма лег очень быстро и без особых трудностей. Он в ходе нашего обсуждения сформулировался легко, потому что многие из нас хорошо помнили события 1991-1994 годов. На мой взгляд, по целому ряду моментов ситуация совпадала. Просто время летело гораздо быстрее. Рецептура письма родилась не вдруг. Это были обдуманные, выстраданные вещи, которые ждали своего часа.
- Как удалось вручить «Письмо пятнадцати» спикеру парламента Владимиру Константинову?
- На тот момент я был внештатным советником Владимира Андреевича и имел такую возможность. Но дальше было еще любопытнее: двое из нас оказались в делегации митинга, приглашенной на заседание Верховного Совета. Они присутствовали на заседании президиума, назначившего пленарное заседание на 26 февраля. То самое, которое было сорвано из-за столкновений у стен Верховного Совета. На мой взгляд, это в какой-то степени запустило цепочку событий. А митинг тогда принял наше письмо как резолюцию.
Шариковая ручка
Во многом судьбоносное для Крыма письмо подписали прямо на лавочке, шариковой ручкой, которая до сих пор хранится в рабочем столе одного из участников группы - художественного руководителя Севастопольского ТЮЗа Игоря Азарова.
- Всё получилось совершенно спонтанно, не было заговора и далеко идущих планов, - вспоминает один из авторов письма Игорь Азаров. - Люди возле стен Верховного Совета Крыма стали собираться еще 21 февраля. Как-то сразу обозначилась наша группа, в которую вошли Алексей Васильев, Андрей Никифоров, Юрий Разгонюк и другие. Не помню уже, кто это предложил, но мы решили создать свой круг и мониторить ситуацию. Сразу возник вопрос: где? Выяснилось, что можно собираться в Русском культурном центре у Михаила Голубева. И, хотя он понимал, что идет на риск, дал согласился нас приютить. К группе присоединились еще несколько человек: Николай Филиппов, Александр Дремлюгин, Борис Васильев, Анатолий Филатов и Николай Харабуга.
Так в самом начале событий Крымской весны в Русском культурном центре образовался интеллектуальный кружок. События с каждым днем разворачивались по нарастающему сценарию, и участники кружка решили, что нужно действовать.
- Появилась уверенность в том, что Россия ждет от нас активных действий, - говорит Игорь Азаров. - Мы понимали, что точка невозврата пройдена, а Верховный Совет Крыма в силу возложенной на него ответственности не может форсировать политические события. Как раз в Симферополь на условиях анонимности приехали представители Совета Федерации РФ. Возглавил группу сенатор Игорь Морозов. И тут произошел перелом в нашем крымском сознании: мы привыкли, что ельцинская Россия на защиту крымчан не поднималась. Нас любили - жалели, но отношения с Киевом не портили. Приезд представителей Совета Федерации стал знаком больших перемен.
Ночь с 24 на 25 февраля 2014 года выдалась неспокойной. В воздухе веяло Крымской весной, а у участника группы интеллигентов Андрея Никифорова возникла идея написать обращение к крымским парламентариям.
- Он позвонил мне и высказал эту мысль, - рассказывает Игорь Азаров. - Я, конечно, поддержал. Обращение было составлено, я его прочитал, и добавить было нечего. Разве что пару запятых. Подписать обращение решили с утра, прямо на скамейке возле Верховного Совета. Утром не все участники группы пришли в условленное место. В последние секунды кто-то передумал - время было непростое. Но совершенно случайно рядом оказались новые люди - Алексей Неживой, Жан Запрута и Владимир Косов. На документе собралось 15 подписей. Анатолий Филатов, Андрей Никифоров и Сергей Веселовский отнесли письмо к Владимиру Константинову.
Коммунист и монархист
Хронику тех тревожных дней восстанавливает руководитель монархического движения Крыма, журналист Алексей Васильев.
- Мы собрались 24 февраля в Русском культурном центре, - вспоминает Алексей Васильев. - Меня пригласил Игорь Азаров: он сказал, что соберется узкий круг хорошо знакомых мне людей. Вместе обсудим, как защитить Крым от киевского майдана. Мы встретились, и кто-то из нас предложил написать письмо - обращение к спикеру Верховного Совета Владимиру Константинову. Обсуждая такую возможность, мы пришли к выводу, что наш документ поможет парламентариям вернуть Конституцию 1992 года. Именно эта Конституция предусматривала для Крыма достаточно широкие права - вплоть до проведения референдума.
- Уже тогда вы думали о референдуме, который сможет вернуть Крым в состав России?
- Такие мысли были. Дело в том, что события разворачивались настолько стремительно и непредсказуемо, что Крым мог пойти по очень нехорошему сценарию. Наступил очень важный исторический момент для восстановления исторической справедливости.
Предложение написать письмо получило всеобщую поддержку. Участники собрания в Русском культурном центре коллективно обсудили основные тезисы документа. Составил «Письмо пятнадцати» Андрей Никифоров.
- Подписывая «Письмо пятнадцати» 25 февраля на скамейке возле Верховного Совета, мы не ожидали особой поддержки Москвы, но думали, что обращение культурного сообщества Крыма поможет Владимиру Константинову вернуть Конституцию 1992 года, а следующим шагом вполне может стать Всенародный референдум. «Письмо пятнадцати» могло дать юридическое основание для референдума о присоединении Крыма к России. Это был исторический шанс, и его можно было сделать юридически обоснованным. Хочу отметить, что в «Письме пятнадцати» совпали мысли и желания совершенно разных по убеждениям людей. Например, подписав его как крымский монархист, я увидел, что рядом поставил подпись Михаил Голубев - крымский коммунист.