Была бы поднята «по тревоге» вся рать самодеятельности, выли бы сирены в коридорах отдела культуры или нет… – народ всё одно, двинет толпами на городскую набережную, по следам отцов и праотцев, и может даже их античных предков. Ибо знаем, - таков особенный характер «народного гуляния», оно от души, оно стихийно, но обязательно даже если, приурочено к событию не столько историческому, сколько к легендарному, как например, спасение Рима гусями. Даты никто не помнит, но раз деды по улицам гусей водили в бантиках, то и мы, несмотря даже на запреты, буде такие, поведём…
Так и Керчь празднует День Рыбака со времён...
Празднует, как «Рыбачья столица» Крыма.
Хоть репутацию «Рыбачьей столицы» теперь поддерживают, в основном, дедушки с закидушками, куняющие на заброшенных причалах… Да три устаревших судёнышка рыбколхоза «1-го Мая», которых от берега отпускать боязно, а с ними, в разной степени лицензированные частники и первые, нет, не «ласточки», но «буревестники» грядущих инвестиций в рыбную отрасль вроде «Белой Руси» или «Балтийского берега». Почти все остальные рыбопромышленные предприятия уже не есть рыбопромысловые (тонкости морфологии говорят сами за себя). Но они (эти тонкости) толщиной в швартовый конец видны в этот день. В День Рыбака. И чтобы убедиться в этом, не надо быть особенным старожилом Керчи.
Любой, «рождённый в СССР», вспомнит, как карнавально трепетали флажки целой рыболовной эскадры против набережной. Сейнера наряжались осетрами и осьминогами, буксиры притворялись китами, вздымая радугу из брандспойтов, пираты, символизируя, должно быть, коллег-браконьеров поднимали «весёлый Роджер» на кораблях «тюлькина флота» и жгли фальшфейера. Нептун в окружении нечисти швырялся конфетами с борта, как минимум, весельной шлюпки…
Теперь обнищавший Владыка Морской на свет божий, вообще, вылез из подсобки водной станции. И ведь что интересно. Даже «племя молодое незнакомое», в смысле, не знакомое со временами, когда пристани рыболовецких колхозов, осаждённые сейнерами, убегали в море чуть ли не через каждые сто шагов побережьем, а в рыбный порт входили океанские траулеры, науськанные «Азчерниро»…
Даже они, новое поколение, относятся к этому маскараду не без иронии.
Вот, например, свидетельство документальной достоверности:
«Сегодня была в городе на Дне рыбака. Или на дне рыбака? Много раз слышала, что на этот праздник, бросая свои жилища, сбегается весь город, но сама не была ни разу. В этом году «купилась» на предложение «поделиться впечатлениями на свежий взгляд». Да, видимо, и время пришло выбраться из своего непробиваемого панциря, увидеть всеобщее веселье не в новостном ролике, а наглядно.
Под тенью разлапистого якоря на набережной хорошо, конечно, наблюдать, как со всех сторон стягивается народ и тут, и там вырастают палатки с сахарной ватой, мороженым и сувенирными изделиями. Разговоры гудят самые разные, но суть их до меня как-то не доходит. Почему-то чувствую себя водолазом, погрузившимся в совершенно неясную мне среду - гул голосов и музыка доносятся точно сквозь медный шлем. Зато в окошко иллюминатора я вижу разнообразных рыб с причудливым окрасом, будто пьяных крабов, шарящих по бетонному дну набережной, плавно передвигающихся почтенных медуз с рожками мороженого и несчётное количество мальков, вьющихся в надувных замках аттракционов. Даже наблюдаются экзотические рыбки в индейском оперении, играющие на дудках что-то народное, перуанское, кажется «Альпийскую балладу»…
Вся эта донная живность повторяет одни и те же движения и не может надолго сконцентрироваться на каком-то одном занятии. Сейчас они наблюдают, как морская волна окатывает по кругу камни, а уже через секунду срываются и плывут на место клева. Там их прикармливают жареной хамсой, барабулькой и вполне сухопутными шашлыками. И в сотый раз, наверное, бедный морской дьявол при упоминании в песне местных сирен «Кеpченского моста» пытается утопиться, но потом вспоминает, что умеет дышать и под мостом… А русалки и вовсе уже не те, теперь они удивляют не голосом, а странными танцами, которые более похожи на попытку удержаться на поверхности воды, в то время как тяжелый хвост тянет на дно…»
Вот так. И всё-таки День Рыбака можно смело, наряду с факельным шествием 8-го мая называть самобытным сугубо Керченским туристическим событием. Целый день, не скучая ни минуты, можно провести на набережной, мигрируя из конца в конец, сверяясь с «планом мероприятий». От «Рыбацкого стана», где, кроме упомянутого выше местного «попкорна» (жареной хамсы) можно полакомиться шашлыком из «красной рыбы»… И до семейного фестиваля тельняшек, от которого зарябит в глазах, но резкость непременно вернётся, как только тельняшки намокнут на местных русалках. От ярмарки народных умельцев, где собственноручно можно вырастить амфору на гончарном кругу и до любой из бесчисленных концертных площадок, где можно послушать не только гитарные «Струны Боспора», но даже застать звёзд не самой последней свежести, вроде группы «Корни»…
P.S.
Тем выразительнее на этом праздничном фоне были скорбные лица из молодежной литературной студии «Депо Пегаса». Тем красноречивее было их непривычное молчание. Так-то они по поводу и без; по просьбе и без спросу, стихотворения читают…
А тут прямо - «минута молчания».
Оно и понятно.
Если в прошлый раз на День рыбака у них был приготовлен поэтический «Рыбный Суд», где в стихотворной форме свидетельствовали, обвиняли и защищали местную рыбу участники студии, а после закономерного оправдания, к «памятнику морепродуктам» на набережной был возложен траурный венок от благодарных керчан…
То в этот раз студийцы погрузились ещё глубже во тьму инферно.
Сквозь толпы ликующих прошествовала подлинная погребальная процессия.
Морского бычка, если быть точным, - мумию морского бычка, приобретённую на рынке за 15 рублей под анонимным определением «вяленная, икряная, вку-усная…», юные поэты и писатели студии торжественно захоронили в пучине Керченской бухты с соблюдением античных традиций.
То есть, в лавровом венке (суповом) и в амфоре (сильно уменьшенной реплике от местных умельцев), с произнесением (прямо в амфору) прощальных слов, основной смысл которых был:
«Ты прости уж нас, Икряная-да-Вкусная, за промышленный геноцид твоего рода-племени…»
И - бултых, - в море.
Так, по крайней мере, одна рыбёшка из числа керченских морепродуктов избежала унизительного прохождения желудочным трактом неблагодарного человечества, и была погребена на родине, в кругу, так сказать, родных и близких, и прочих мертвоедов. Как символ общечеловеческого воздаяния…
Ну, эти подробности обсуждались уже после, во время погребальной трапезы, не без участия родственников покойной.
Мир праху.
Лишь бы он не переводился на наших столах.
Лишь бы сакральный смысл Дня Рыбака не стал мифологическим.
