Отыскать здание дореволюционной постройки, где с помощью химических реакций устанавливают причины смертей с криминальным подтекстом совсем не сложно. Достаточно выйти на симферопольскую улицу Мокроусова, и довериться обонянию. Едкий запах препаратов сработает лучше путеводителя. Автор этих строк, попав в служебные помещения, сумел продержаться не больше получаса… С просьбой обратить внимание на проблемы судебных экспертов коллектив письменно обращался и к Главе Крыма, и к прокурору республики, и в министерства и ведомства по своей линии. Поступило письмо и в крымскую редакцию «МК».
Жуткое состояние
Отправляясь на встречу с сотрудниками бюро, мы попытались пригласить и его начальника – Елену Иванченко. Так уж вышло, что ее кабинет отделен километрами пути от рабочих мест подчиненных. Но уважаемая Елена Дмитриевна на входящий вызов, наверняка, записанный в памяти мобильника, не ответила, а связываться с «МК» по номеру, специально для нее оставленному в бюро суд-медэкспертизы, не стала. Почему? Стало понятно в стенах самого бюро. Состояние его иначе как жутким назвать не возможно. Все радости благоустройства, перепавшие коллективу за казенный счет, - пластиковые окна и косметически отремонтированные в холле полы. Следует отметить, что отделение цитологии, расположенное в хлипкой пристройке, находится в еще худших условиях. Правда, сейчас судмедэкспертам стали поступать современные приборы и компьютеры, но радости по этому поводу у них нет. Дело в том, что модернизация отопительной системы старого здания никак не коснулась.
Не находя общего языка с руководством, эксперты, санитары и лаборанты заявили о своих проблемах на все уровни власти. И дело здесь не только в осыпающихся потолках и видавших видах стены. Кабинеты, где проводятся исследования, настолько тесны, что работать в них приходится по спискам очередности! В противном случае сотрудники будут спотыкаться друг о друга, что в их непростой работе опасно для жизни. И это не пустой звук: в химическом отделении на исследовании находится биологический материал – частички ткани, взятые в морге с трупов.
- Я заразилась туберкулезом на рабочем месте и девять месяцев провела на больничном, - рассказывает Татьяна, эксперт биологического отделения, - Мы работаем с вещами, снятыми с трупов. Зачастую нас не предупреждают о заболеваниях умерших владельцев. Вот я и вдохнула палочку Коха…
Химическое отделение сотрудники называют крематорием. В колбах кипят кислоты, щелочи, проходит специальную высокотемпературную обработку биологический материал. На разложенных рядком стеклышках алеют образцы трупной крови. Запах, сопутствующий процессам, описать не возможно. А если агрегат, напоминающий допотопный мусоропровод, назвать вытяжкой, то само здание, где размещаются судмедэксперты, автоматом следует повысить до ранга дворца.
Бюро без филиалов
В тесных помещениях работают эксперты, на столах которых вздымаются осколки человеческих костей, заботливо ссыпанные на газетку, и эксперты, в руках у которых расщепляются на мелкие фрагменты лоскуты трупной плоти. Тут же, по соседству, примостился любовно покрытый клеенкой столик с чашками и чайником. Столовой в бюро нет, а за 30 минут перерыва не то, что до канадской границы – до ближайшего кафе не добежишь. 
К сожалению, мысли о плохом конце при хорошей жизни в голову не приходят. А зря: от статуса биоматериала на столе эксперта, увы, никто не застрахован. Перед лицом в защитной маске все равны. И права выбора тут нет: лаборатория на улице Мокроусова филиалов на территории Крыма не имеет. Это и служит одной из причин тому, что специалистам из нее некуда уходить.
Вредные надбавки
- После заявления об уходе нам придется начинать все с нуля, - признаются эксперты, что называется, хором. - У многих из нас фармокологическое образование, оно предполагает работу в аптеке, не имеющую ничего общего с наработанным опытом.
Безысходность сотрудников играет с ними злые шутки. Вот, к примеру, с 1 апреля они могут попрощаться с привычной надбавкой за вредность. А показатели этой самой вредности в стенах лаборатории немаленькие: общий – 25 %, а в судебной химии и гистологии – все 38. По мнению сотрудников, предполагаемые с 1 апреля 4 – 12 % должны стать дополнительными к уже имеющимся, а не окончательными и бесповоротными. Минздрав Крыма, рассмотрев обращение на тему надбавок, счел, что все решается на уровне руководства бюро. Проблема зашла в тупик.
Кроме того, из-за нехватки штата сотрудников, специалисты вынуждены работать на полторы ставки, что противоречит законодательству о вредных условиях труда.
Но жуткие условия труда и его же вредность, оспаривать которую нет ни малейшего смысла, - не полный список издержек профессии крымских судмедэкспертов. Все, что делается в стенах лаборатории, имеет единственную цель – установить виновного в уголовном преступлении. Присутствуя на судебных заседаниях, эксперты предают огласке факты, определяющие решения судей.
…В этом году судебным медикам обещают модернизацию и новое рабочее помещение. Казалось бы, хорошо, но для постройки модульного здания они сами должны разобраться со строительными нормативами. Диалог в стенах бюро никак не получается. Но специалисты не теряют надежды добиться шестичасового рабочего дня и справедливых надбавок, в том числе и за вредность. При этом они просят не называть своих имен и фамилий, чтобы не попасть в окончательную опалу. Обстановка, прямо скажем, никак не способствует нормальной работе по вынесению окончательных диагнозов в уголовных преступлениях.
