Хочу в подводники
В армию служить он пошел накануне войны: в 1939-м был первый в СССР призыв с 19 лет. До этого на срочную службу брали с 21 года.
- Я сам в севастопольский военкомат пришел без повестки, добровольцем, — вспоминает Владимир Прокофьевич. — На медкомиссии на флот ребят набирали, и мы с другом, Васей Пилипенко из Балаклавы, в подводники напросились.
Всех новобранцев того призыва по железной дорогой отправили в Ленинград. По окончании учебного отряда матросов распределили на Северное, Балтийское и Черное моря. И Володе повезло – получил направление в Севастополь.
- Письмо родителем я решил не писать письмо, а захотел сюрприз сделать — по форме заявится, как снег на голову! – смеется ветеран. – Ну и по прибытию на Черноморский флот меня назначили на подводную лодку Л-5. Это был подводный минный заградитель, который на воду спустили в Николаеве – в 1932 году.
Так для Владимира Морозова началась реальная учеба на боевой материальной части. Ходили на учебную постановку мин. И пришлось рулевому-сигнальшщику осваивать смежную специальность наводчика артилерийского 45-миллеметрового орудия. А потом еще и наводчиком 102-миллиметрового орудия. Владимир был первым (вертикальным) наводчиком. Он же и стрельбу осуществлял, под его ногой педаль…
- Однажды под утро ночная вахта была прервана сигналом тревоги, — рассказывает ветеран-подводник. — Наш артрасчет собрался у пушки. Слышим — самолеты! Уже видны они, а команды на открытие стрельбы нет. Мимо пробегает начальник штаба: «Открывайте огонь! Это немцы! Сбивайте их!» А командир расчета, как не от мира сего: «А какими выстрелами? Боевыми или учебными?» «БО-Е-ВЫ-МИ!!!»
Это был первый налет противника на Севастополь — 22 июня 1941-го. Вместе со всей страной Морозов так встретил начало войны… Фашисты не ставили задачу нанести бомбовый удар по городу - для них было важно блокировать выход кораблей из бухты, перегородить фарватер минным полем, а затем и подорвавшимися кораблями. Для этого использовались магнитные донные мины. Вскоре поступил приказ на выход в море для минирования берегов противника. Л-5 первой из подлодок ЧФ прошла безобмоточное размагничивание корпуса. На подводной лодке Л-5 экипаж (а это 55 человек) совершил 18 боевых походов. Каждый поход – 30 суток. Имела лодка 6 носовых торпедных аппаратов и 6 запасных торпед. В кормовом отсеке до 20 мин для подводной постановки. Ставили минное поле, а затем таились в ожидании кораблей противника.
- Два таких похода, - рассказывает Владимир Прокофьевич. – я, подменяя заболевшего матроса, совершил на подлодке Л-4 в качестве рулевого горизонтальных рулей. Нашим лодкам везло. Из всех походов мы возвращались благополучно и результативно: два румынских заградителя на минном поле подорвались и затонули.
После очередного похода лодку поставили в восточный док Севморзавода на ремонт. А немецкие бомбардировщики в день по пять-шесть заходов делали, что бы поразить корабли в бухте и сухой док завода. Орудия подводной лодки работали на отражение воздушных атак. Наводчику Морозову при стрельбе прицелом орудия кожу на переносице снесло. Рана не заживала несколько дней. Но с поста краснофлотец не уходил. В том же доке еще две лодки стояли. В соседнем – эсминец с вывороченным бортом. Неподвижные цели для немцев были очень привлекательны и днем и ночью. А если бы бомба попала в ботопорт, то все и все в доке было бы сметено потоком воды. Зенитчики не давали немцам прицельное бомбометание совершить. Наблюдал ночью Морозов взаимодействие наших зенитчиков и пилотов истребителей. Прожектора брали немецкий бомбардировщик в клещи, вели его до тех пор, пока наш самолет не приблизится. Прожекторы по команде гасили, а истребитель атаковал ослепленный самолет противника.
Судьбоносный ремонт
Вскоре подводные лодки были переведены базироваться в Поти. В искусственной гавани в ковше стояла плавбаза «Волга», а к ней швартовались подводные лодки. Экипажи жили на пароходе. Здесь же получали продукты, топливо, воду, а мины - в Батуми.
В осажденный Севастополь Морозов на Л-5 шесть раз ходил — его подлодка доставила туда с базы в Поти 298 тонн боеприпасов, 76 тонн продовольствия, эвакуировав на Кавказ 37 человек. Надводные корабли уже не могли пробиться к защитникам города, а подводники ходили.
- В один из таких походов на обратном пути вышел из строя дизель, — вспоминает Владимир Прокофьевич. — Лодку поставили на ремонт. На заводе не хватало специалистов, и я встал за большой расточный станок токарем. Как-то в ночной смене в цех зашли три девушки, работавшие на заводе. Как глянул на одну из них, так сразу и влюбился! Но в этом ей признался только когда пришел приказ прибыть в штаб за новым назначением: «Сонечка, давай с тобой распишемся. Не хочу тебя терять, но не знаю, куда меня пошлют».
И она согласилась. Уже в штабе Володя обратился к командиру бригады с просьбой дать отпуск. Сутки назад, дескать, стал семейным человеком. Командир улыбнулся и дал трое суток отпуска. А уже значительно позже, в Севастополе, родились в их семье мальчик и три девочки.
Жизнь после войны
После войны Владимир Морозов остался на сверхсрочную службу: на подлодке Л-5, потом на М-26 довелось походить, были еще у него и «Щуки» — Щ-201 и Щ-202. Когда пришло время распрощаться с лодками, он перешел служить в инженерное училище с окладом 1640 рублей (до реформы 1961 года) — обеспечивал учебно-тренировочный процесс курсантов на приборе управления субмариной.
Семья не шиковала, но на жизнь хватало, если бы Хрущев не срезал оклады до смехотворной суммы. Морозов уволился и вернулся на родной Севморзавод токарем. Заработок сверху был не ограничен — сколько выточишь железяк, столько и денег получишь. Но и тут оказалось, что пенсия в сумме с заработком не должны были по новому положению превышать военного оклада.
Детство на Северной стороне
Родился Владимир Морозов в 1920 году в Краснодаре в семье железнодорожника. Так получилось, что революционные бури гоняли семью его родителей из края в край. Коренные совастопольцы волею судьбы меняли города и села. Отец работал в аварийно-ремонтной бригаде. В 1924 году начальство предоставило отцу место в вагоне до Севастополя. На новом месте работы отец был на хорошем счету и почти сразу же получил земельный участок на Северной стороне площадью в 18 соток. Вместе с мамой и старшей сестрой Володи они выстроили глинобитный домик. Володя был мал ростом и в школу смог пойти только в 9 лет. Старшей сестре революция несколько лет мешала учиться, школу она бросила. И уже будучи взрослой девушкой, пошла в ликбез. Шестилетний Володя заинтересовался тем, как сестра дома делала уроки. Он быстро научился читать, писать, освоил таблицу умножения. А отец научил мальчика чтению церковных книг. Потому то и в школе к учебе особого интереса Володя уже не проявлял. Тогда азы грамотности преподавали только в первом классе. Дошколята писать и читать не умели. Скучно ему было с неграмотными одноклассниками. Только в старших классах взялся Володя за ум и окончил 8 классов. Семья жила небогато. Пришлось идти в школу ФЗУ завода имени Серго Орджоникидзе учиться на токаря. Занимался очень прилежно. Выпустился без экзаменов с високим четвертым разрядом. На заводе работал расточником и получал до 2000 рублей. Это большие деньги по тем времена. И сам приоделся, и семье помогал…
Скоро мы будем отмечать юбилей нашей Победы в Великой Отечественной войне – 70 лет. И по мере приближения к этой дате (9 мая 2015 года) вместе с читателями «МК в Крыму» хотелось бы вспомнить о том, как воевали наши дедушки и бабушки. Присылайте фото (сканы или копии) наших героев с короткими рассказами о судьбоносных эпизодах, трагических и курьезных случаях в воспоминаниях о войне – в конвертах или электронной почтой на адрес нашей редакции: 295000 г. Симферополь, пр. Кирова, д. 29/1, к. 314 или mkcrimea@mail.ru
Всем авторам опубликованных материалов – на память книги приключений от «МК»!
