Что интересовало английских шпионов в Феодосии 150-200 лет назад?

Феодосия в ХIX веке удивляла иностранцев древними руинами, роскошной бухтой и непритязательной, спокойной красотой

«Ленивые дромедары, пристегнутые своими ярмами к маджарам - четырехколесным крытым телегам, - лежали, греясь на солнце, пока их татарский хозяин крепко спал в неудобном на вид транспортном средстве. И моряки всех наций крутились повсюду, будучи как будто бы единственными бездельниками в городе», - делился своими наблюдениями о Феодосии интурист, прибывший в Крым с секретной миссией.

Феодосия в ХIX веке удивляла иностранцев древними руинами, роскошной бухтой и непритязательной, спокойной красотой
фото: crimea.mk.ru

Какое впечатление производил город 150-200 лет назад на английских путешественников, мы можем узнать благодаря находкам и переводам редких книг и путевых заметок. 

Хебер восхищался древними руинами Кафы

Реджинальд Хебер (1783-1826) - английский священник, путешественник, поэт и литератор. В 1823 году был посвящен в епископы Калькутты. Ему довелось побывать в Крыму еще в 1806 году, но заметки об этом путешествии напечатали уже после его смерти в книге 1830 года «Жизнь Реджинальда Хебера, лорда-епископа Калькуттского, изданная его вдовой».

«Кафа сейчас лежала слева от нас и отсюда имела самый унылый вид, - отмечал в своих путевых заметках англичанин. - Удивительные руины расположены на северо-восточной стороне бухты, здесь был когда-то монетный двор со стенами и вышками, которые сейчас разрушены, но всё еще очень прекрасны. Башня поднимается от самого края воды, она огромного размера, но почти полностью разрушена. С сухопутной стороны ее защищает высокая стена с амбразурами и бойницами. Амбразуры соединяются чем-то вроде галереи и расположены в толщине стены, с большой внутренней аркой у самого начала акведука. Эти арки поддерживают как верхний проход, так и парапет. Вышки - полукруглые. У входа на одной из них можно увидеть щиты с гербами, они не сильно стерты и видно их генуэзское происхождение. Еще здесь несколько благородных магометанских бань, но они превращены в склады. Есть много разрушенных мечетей, одна из них в хорошем состоянии, но почти не используется. Кроме того - остатки некоторых зданий, которые по их форме и расположению на восток и запад можно считать церквями. Здесь очень много турецких и армянских надписей, но я так и не нашел подтверждений их принадлежности к античной Феодосии. Четверть - северо-запад города - населена караимскими евреями, рядом небольшой базар у воды, как в Европе. Это - две самые многолюдные части города. Есть немного армян, но их численность не превышает тридцати семей, совсем мало татар. Остальное население - гарнизон, пять-шесть итальянских и немецких купцов (когда мы там были, то не было французов) и несколько жалких французских и зуавских эмигрантов. Генерал Феншоу построил тут очень хороший причал, снес несколько разрушенных зданий и часть стены и сделал хороший проход с севера, который засадил деревьями. Кроме того, тут построили большое подходящее место для карантина. Я не нашел никакого акведука, но в нем нет необходимости, так как здесь много прекрасных родников, бьющие в различных частях верхнего города. Он, за исключением караимского северо-восточного квартала, пуст и разорен. Вода родников тщательно собирается в резервуары, некоторые из них украшены, над ними - арки с турецкими надписями, один из них - возле юго-западного угла стены - восхитительная ванна, маленькая, но окруженная живописными руинами, с нависающим плющом и зарослями. Развалины Кафы по большей части без камней: большая часть домов, как я понял, сделаны из глины и плохо обожженных кирпичей, но от них осталось мало следов. У некоторых из оставшихся - плоские крыши, они целиком покрыты черепицей, с вытянутыми карнизами, и в том же стиле архитектуры, как и дворец Бахчисарая. Лучший из них подходит к причалу и населен купцами. Еще тут несколько недавно возведенных домов, одна таверна французского эмигранта и еще дом для губернатора Феншоу. Все они из легких лесоматериалов, покрытых штукатуркой.

 Кафу татары называли в ее лучшие дни Кучук-Стамбулом (маленьким Константинополем). Я часто расспрашивал разных людей, каким было ее бывшее население, особенно старого итальянца, который был еще переводчиком у ханов, но ответам, которые я получил, не могу доверять… В те времена здесь было шестнадцать тысяч домов. Татары считают опустошение города бедствием, принесенным русским гарнизоном, они использовали крыши домов, в которых проживали, для разжигания костров. Мне рассказал поселенец зуав, что дрова в основном привозили из Старого Крыма и что они были очень дорогими: также он жаловался на зимы, которые здесь были очень холодными. Зерно - очень дорогое и привозят его в основном с Дона. Как я и предполагал, мясной пищи тут тоже немного. Молодой подрядчик, закупавший припасы для мистера Итона, сообщил мне, что говядина на рынке Кафы стоит от десяти до пятнадцати копеек фунт, а иногда и больше, и что ее завозят очень нерегулярно.

 Через три мили от Кафы стоит небольшая деревня немецких колонистов, они очень бедны и потеряли надежду: их всего двенадцать семей, оставшиеся на фермах, остальные ушли служить в армию и морские службы. Генерал Феншоу, к которому мы имели письмо, находился в Петербурге, поэтому я не в состоянии дать хорошее описание Кафы, ведь я надеялся получить информацию у него. Он должен был организовать в Кафе банк и наконец сделать сообщение с Доном через Арабат. Купцы Кафы были, как обычно, очень оптимистичными и уверенными в успехе своей системы, хотя в Таганроге мы слышали прямо противоположное этому. Мы не смогли узнать - есть ли в Арабате безопасная гавань. А если дорога от Кафы туда идет прямо, то возможно ли туда провести недорогую железную дорогу, если она пойдет по воде из Лугана (?). Бухта Кафы расположена на юго-востоке, но нам рассказали, что с той стороны редко бывают сильные ветра и что подобные случаи неизвестны».

Кларку местные достопримечательности напомнили Древний Рим

Профессор Кембриджского университета, минеролог, собиратель редких мраморных скульптур и изобретатель трубки для пайки стекла Эдвард Кларк (1769-1822) побывал в Крыму в самом начале ХIХ века. Этот вояж позже нашел свое отражение в книге 1813 года «Путешествия по разным странам Европы, Азии и Африки Эдварда Дэниэля Кларка. Часть первая. Российская Татария и Турция».

«Пятьдесят семей в настоящее время - это всё население некогда прекрасного города Кафы, - докладывал Кларк, явно сгущая краски. - Когда мы там были, солдатам было разрешено ломать красивые мечети или делать из них магазины, сносить минареты, разламывать общественные фонтаны и уничтожать все общественные водопроводы, и всё это ради получения из них небольшого количества свинца.

 Мы сидели в турецкой кофейне в Кафе, когда главный минарет, один из древнейших и типичных памятников страны, был свергнут вниз с такой силой, что его падение потрясло все дома в городе. Турки, сидя на диванах, курили; обычно в такое время даже землетрясение их не сдвинет с места, тем не менее, от такого вопиющего акта непочтительности и бесчестия они вскочили, глубоко задышали и послали горькие проклятия врагам пророка. Даже греки, бывшие здесь, выражали свой гнев проклятиями. Один из них, обращаясь ко мне, пожал плечами и сказал, с лицом, полным презрения и негодования: «Скифы»!

 Мы увидели разбитые мраморные вещи, выставленные на продажу у развалин старой генуэзской крепости. Напрасно мы просили разрешения купить их. Это было немедленно отклонено генерал-офицером: «Иностранцам, - сказал он, - не разрешается вывозить никакие вещи из страны».

 При въезде в город, рядом с монетным двором, есть руины, которые можно считать остатками старой Феодосии. Они оказались очень древними. Мы нашли одну надпись на армянском языке: буквы были красиво выдолблены на плите из белого мрамора. Сейчас она хранится в вестибюле библиотеки Кембриджского университета.

 В верхней части территории над татарским городом, недалеко от стен старой армянской крепости, стоит круглое здание, очень похожее на разрушенные здания на побережье Байя возле Неаполя. В настоящее время это руины; но если снять штукатурку со стены, то можно увидеть красивые картины на слое цветной штукатурки; точно напоминающие штукатурку, обнаруженную в Помпеях и в Геракле».

Скотт наблюдал живописные сцены феодосийского порта

Английский путешественник, который объехал Европу, Азию и Африку и на полуострове оказался перед самой Крымской войной, судя по его записям, занимался в основном шпионажем. Тем не менее, ценны и интересны его описания Бахчисарая. Книга «Балтийское, Черное море и Крым, полное путешествие по России, вояж вниз по Волге до Астрахани и тур по Крымской Татарии Чарльза Генри Скотта» была издана в Лондоне в 1854 году.

 «Было утро, когда мы подъехали к Феодосии - от северного холма к большому заливу, на восточной стороне которого она расположена, - писал в своем отчете Скотт. - Солнце только что встало и бросало свои косые лучи на красивый маленький городок, образующий полукруглый берег гавани и на стороны внушительных руин крепости, образующих с двух концов линии генуэзских стен и башен, которые окружили город, который теперь был в состоянии распада. Они были похожи на немощных воинов, склонившихся над беспомощным младенцем, которого они по-прежнему любили, но более не могли защитить.
 На этом высоком месте, далеком от движений, уже начавшихся на берегу, было ощущение спокойной и непритязательной красоты приятной Феодосии. Утро было тихим, и несколько судов стояли в гавани под своими флагами, вяло висящими на мачтах, а в просторном заливе виднелся неподвижный бриг, хлопающий парусами, в ожидании подходящего бриза, который бы дал возможность войти в порт.
 Несомненно то, что во время татарского захвата немного осталось еще более древних сохранившихся памятников, датируемых периодом ранних милетских колонистов, поселившихся в Феодосии и Керчи за пятьсот лет до Рождества Христова. Они были еще во времена босфорских царей Митридата или его преемников и, вероятно, были уничтожены в ходе последующих бедствий, закончившихся нашествием гуннов.

 Один из атташе российского посла послал в 1793 году из Санкт-Петербурга в Константинополь такое описание Феодосии: «В настоящее время это не более чем печальная груда камней, которая напоминает только о древнем великолепии города, о его упадке и гибели».

Совершенно верно, что старая турецкая система ограничений использовалась для сдерживания торговли этого и других портов Крыма. Но за последние несколько лет торговля Феодосии развилась и увеличилась, как и другие отрасли за время долгого мира. При более просвещенной политике и либеральной системе и Феодосия и Керчь к этому времени смогли бы развиться, может быть, они и не достигли бы былого процветания, но это могло бы дать будущее возрождение их богатства и влиятельности.
 Мы въехали в Феодосию около семи часов утра, съели завтрак в сносной, хорошей немецкой гостинице и пошли изучать старые укрепления, местонахождения которых могут быть легко вычислены. Это всё были сплошные длинные кладки, в свое время они должны были представлять труднопреодолимую преграду для любых атакующих, они не были построены еще до первой генуэзской оккупации. В трухлявых стенах цитадели были видны некоторые грубые на вид сараи, занятые русскими. Один фонтан с обелиском по-прежнему стоял возле руин северной крепости. Он и старые укрепления - единственные объекты, которые несут на себе вид других веков, ибо сам город современен.
 Мы забрались на высшую стену оставшейся цитадели и увидели отсюда прекрасный вид. Мыс, выступающий далеко в залив на западной стороне и на юго-востоке города, защищает отсюда гавань от ветров. В то время как противоположное восточное побережье залива выходит к югу и образует гавань. Это вообще замечательный порт и хорошо подходит к требованиям активной торговли. На момент нашего посещения система обороны здесь была выражена слабо.
 Ряд холмов образует полукруглую форму, они окружают равнины в глубине, где, видимо, располагались древний город и его пригороды. На этих холмах - много курганов, похожих на керченские.
На берегу мы увидели живые сцены: живописные греки и татары, итальянцы и евреи, армяне и русские двигались взад и вперед. К отправке были готовы большие груды зерна, а также кучи шкур. Ворота больших складов были открыты настежь, чтобы загрузить туда всё производимое в мире.

 Из гавани мы прошлись по улицам и базару, где продавались похожие костюмы и можно было купить все виды товаров. Здесь расположен небольшой музей древностей, найденных в курганах, но человек, на попечение которого он был представлен, уехал на два дня, потому ключей от музея не оказалось».

Олифанта развеселил слуга-француз у русского помещика

Лоренс Олифант (1829-1888) - британский писатель, путешественник, дипломат и христианский мистик. Он служил секретарем лорда Элджина в Канаде, состоял при главной квартире Омер-паши в годы Крымской войны и возглавлял британскую миссию в Японии. Его впечатления от Крыма нашли свое отражение в книге «Черноморское побережье России осенью 1852 г., путешествие вниз по Волге и по стране донских казаков» (1853).

 «К вечеру на дворе появилась длинная зеленая повозка, очень напоминающая телегу перевозчика, запряженная тремя крошечными пони, - писал Олифант. - Она была так хорошо набита соломой, что казалось, что в нее уже больше ничего не влезет. Тем не менее, мы увидели, что после загрузки нашего багажа там еще осталась удивительно удобная кровать, и я вскоре был уютно похоронен в соломе, нечувствительный к блохам и тряске.

 Возле Феодосии мы увидели особняк приличного вида и смело вторглись туда. Мы встретили теплый прием от его владельца, местного помещика, который всё не мог понять - кто мы такие и чего хотим. Наконец появился маленький, высохший старый француз, который поклонился нам и представился переводчиком. Он быстро проявил свои успехи в этом качестве, так как хозяин исчез и по его возвращении появился дымящийся самовар вместе с бутылкой отличного крымского вина и вкусными фруктами. Всё это, с добавлением наших магазинных припасов, и составило удовлетворительную трапезу. Всё это время маленький француз развлекал нас своим рассказом о посещении Англии с Талейраном (вероятно, в качестве его камердинера) и бомбардировал нас непрекращающимися вопросами - как о перспективах Луи Наполеона III, так и о нынешнем состоянии Парижа, который он не видел в течение тридцати лет. Бедный старик, он был в полном неведении того, что происходит в остальном мире. Ведь только небольшая газета из Одессы снабжала его информацией. В настоящее время он был наставником сыновей нашего хозяина. Этот достойный человек вскоре после этого вернулся к нам в сопровождении двух непослушных мальчиков (за нами наблюдала жена хозяина, она подсматривала через щель в двери за необычными посетителями) - и начал разговор с вопроса - а были ли акции английской железной дороги приобретены частной компанией или Короной? На этом завязалась дискуссия, причем все вопросы были часто перепутаны, так как наш переводчик мешал наставления своим ученикам со своим рассказом о предполагаемой линии железной дороги из Москвы в Феодосию. При этом он часто говорил очень фрагментарно, вроде: «Месье отвечает на ваш вопрос - почему вы держите открытой дверь и так ее закрываете, Иван - что основной статьей доходов является соль, для перевозки которой из Крыма в Россию будет использоваться эта линия, вы не консьерж, - но граф Воронцов предложил другое решение. Он утверждает, что такая линия испортит Керчь, состояние которой является гораздо более важным, чем благосостояние страны в целом - не хихикать и улыбаться, Алексей, я ничего не сказал такого, над чем можно было бы смеяться, - поэтому нет никаких шансов для постройки такой железной дороги, если этот проект положительно не рассмотрит правительство».

 Наибольшее преимущество Феодосии по сравнению с другими российскими портами - это то, что ее море не замерзает круглый год. За исключением единственно Севастополя, который полностью посвящен военно-морским целям. Феодосия же расположена посреди садов России, ее бывшее процветание в центре торговли на Черном море показывает, что на сегодняшний день уместнее было бы разместить здесь важный железнодорожный узел. Вина и плоды южного побережья смогли бы таким способом отправляться во внутренние области в дополнение ко всему европейскому импорту, что сделало бы жизнь сносной в этой варварской и ненастной стране».

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №20 от 9 мая 2018

Заголовок в газете: От печальной груды камней до прекрасного порта

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру