В большом кино Учитель начал с «Мании Жизели» (1995) - фильме о жизни знаменитой русской балерины Ольги Спесивцевой. Потом были «Дневник его жены» (2000), «Прогулка» (2003), «Космос как предчувствие» (2005), «Пленный» (2008) - практически весь снят у нас в Крыму, «Край» (2010), «Восьмерка» (2013) и сейчас в работе фильм «Матильда», который еще мало кто видел, но знает о нем практически каждый. Экс-прокурор Крыма, а ныне депутат Госдумы РФ Наталья Поклонская своей активностью в агитации против проката картины, уже обеспечила ему кассовый успех …
- Алексей Ефимович, в вашей практике режиссера бывало так, что итоги работы выходили для вас неожиданными – хотели снять одно, а получилось нечто другое?
- А я не раз уже говорил, что фильм – это для меня живое существо. Каждый фильм, как близкий родственник, я за него переживаю, болею, делаю таким, каким я хотел бы его видеть, и у него бывают какие-то недостатки - маленькие, но в целом это – мой любимый человек и член моей семьи, поэтому невозможно, чтобы он мне не понравился. То есть такого со мной еще не бывало, чтобы после выхода фильма на экран мне было стыдно. И потом, хотел бы заметить еще: кино – это не та работа, на которую утром пришел, в шесть вечера ушел, поужинал, лег спать и вернулся снова на работу. Это такой процесс, который происходит все время - он не может начаться по будильнику: пришел на работу и сел творить.
- В фильме «Дневник его жены» вы так впечатлительно «заиграли» Крым под Францию, а чего в реальности не хватает нашему полуострову, чтобы он стал таким же вальяжным и респектабельным, как французская Ривьера?
- Я в Крыму бываю очень часто, в основном, правда, по съемочным делам. Вот, например свой фильм «Пленный» я снял практически весь у вас здесь. Еще раз внимательно осмотрел полуостров, пока выбирали натуру. Я поражаюсь тому, что действительно это край, который не только должен процветать, здесь должны отдыхать в буквальном смысле слова, потому что здесь более красиво, необычно, я уверен, что здесь можно построить своеобразный Голливуд: в Крыму есть все, вплоть до того, что можно снимать ковбойские фильмы. В Севастополе мы нашли место, такие скалы, похожие на то, что мы видим часто в американских фильмах. Крым - очень кинематографическое место. Вот когда фильм «Дневник его жены» во Франции мы не могли снимать в силу финансовых соображений, потому что это слишком дорого, и уже собирались ехать в Тунис. Но в последний момент мне предложили: а давайте, поедем, Крым посмотрим... Я очень неохотно согласился: мол, чего тут может быть похожего: Лазурный берег и Крым... И мы в итоге здесь снимали не из-за того, что здесь дешевле. Не поэтому. Когда французы смотрели фильм, то никто из них не хотел верить, что это снято не на Лазурном берегу. Все настолько были поражены, когда мы им говорили, что это Крым!.. Я не политик, я думаю, что все проблемы в том, что происходило с нашей страной, все эти катаклизмы. Нет хозяина. Есть политические лидеры. Мы уже видим, что в Крыму уже строят некоторые вещи очень качественно. И можно сделать из этих мест вообще конфетку. Надо, чтобы ситуация стабилизировалось. А в этом положении «и нашим и вашим, и тем, и другим» - ничего хорошего не будет.
- Почему в названии вашего фильма перед выходом в прокат исчезло определение «Кавказский пленный»?
- Рассказывая о «кавказском пленном», мы говорим о конкретном чеченском мальчике. Но для меня этот рассказ Владимира Маканина, который подтолкнул меня к съемкам, и сам фильм - о том, что они все пленные. О том, что, в сущности, мы все порой находимся в плену, и не только в военной обстановке. То есть эта история могла произойти где угодно. Поэтому я и не стал конкретизировать в названии…
- Уже после первых показов на кинофестивалях, некоторые коллеги по нашему цеху в непростых отношениях солдата и пленного усмотрели нечто такое, что позволило им проводить параллели между «Пленным» и «Холодной горой»…
- Намек понял… Но я никогда не стал бы снимать картину, если бы в истории Маканина был некий гомосексуальный оттенок, как это пытаются подать некоторые журналисты, надумав себе, что якобы я снял русский ответ американской «Горе». Но то, что испытывает главный герой моего фильма - Рубахин по отношению к чеченскому мальчику, - это не влюбленность одного парня в другого. Все гораздо сложнее, тоньше. Важна не удивительная красота чеченского мальчика, а некая его «особость» И неважно, кто на него смотрит - мужчина, женщина, но его внешность должна именно обжигать. И в этом, кстати, и заключалась сложность поиска актера на роль чеченца. Мы ведь объехали чуть ли не весь Кавказ. А нашли его случайно, в одной из московских школ! Ираклий приехал из поселка под Кутаиси и еще оставался таким диковатым парнем с плохим «русским языком», что оказалось очень кстати.
- Для многих в СССР ваш фильм «Рок» открыл Виктора Цоя. Во всяком случае меломаны отдаленных уголков страны увидели не просто музыканта, личность, которая за короткий срок стала легендарной… Что вас тогда подтолкнуло взять эту тему и как вы свой фильм оцениваете сейчас, уже в XXI веке?
- Его название «Рок» - это не в узком смысле музыкального направления, а в смысле «судьба». И так получилось, что этот фильм очень сильно и меня изменил, и мое отношение к жизни. И все, что вообще, что со мной происходило после этого кино, резко повернуло. Поэтому я считаю, моя судьба изменилась во многом благодаря встрече с этими людьми. Задумал я фильм, потому что знал Бориса Гребенщикова, Юрия Шевчука... Мне было интересно не только их творчество, а и то, как они живут, потому что в те годы о них ходили легенды. Когда я впервые пришел к Гребенщикову домой, в этот страшный подъезд, на седьмом последнем этаже была мансарда... Я просто поражен был! Никаких человеческих условий. С Цоем было любопытно: я с него начал съемки. Он был такой настороженный, тогда времена были такие... Начинались только-только какие-то первые расточки перестройки и многие рок-музыканты боялись, что я хочу подать их в отрицательном таком свете. И вот Цой был очень недоверчиво настроен. Я с ним договорился, что мы ставим камеры, в кочегарке, где он тогда работал, и снимаем три дня все, что там происходит. Потом показываем ему, что вышло, и если он говорит, что это неправда, мы просто все смываем, отдаем ему пленку... Так мы договорились и три дня с ним бок о бок просидели. После того, как он все одобрил, сарафанное радио распространило весть, что с Учителем можно иметь дело.
Алексей Учитель родился 31.08.1951 в Ленинграде – в семье режиссера-документалиста Ефима Учителя. После окончания ВГИК (1975) работал на Ленинградской студи документальных фильмов. Признание зрителей и кинокритиков пришло с фильмом «Дневник его жены» (2000) – картина отмечена «Никой» и Гран-при «Кинотавра». Фильм «Космос как предчувствие» (2005) получил «Золотого Святого Георгия» - главный приз XXVII Московского кинофестиваля и премию «Золото орел» за лучшую режиссерскую работу. Народный артист России (2001), президент Международного кинофестиваля документального, короткометражного игрового и анимационного кино «Послание к Человеку» (2010).
