И проще, и сложнее
Проще, потому что мюзикл, написанный Кимом Брейтбургом, практически еще не имеет постановочной истории, а значит, все или почти все отдается во власть режиссера, дирижера, художника, балетмейстера и актеров – всего театра, всего творческого коллектива. Во власть – но и под ответственность. Сложнее - по той же причине: нет «подсказок», кем-то найденных удачных решений ни в мизансценах, ни в изобразительном решении, ни в вокале, ни тем более в пластике. А еще надо учесть, что «Севастопольский вальс» был своего рода дебютом Владимира Косова как главного режиссера, засл. деятеля искусств Виктора Климова – как главного дирижера, Златы Цирценс – как главного художника и Александра Гоцуленко – как самостоятельного балетмейстера-постановщика. Произошли и актерские дебюты, хотя главная нагрузка в том спектакле легла на опытных, известных и популярных артистов. Усиливал интригу ожидания еще один момент. В «Севастопольском вальсе», по большому счету, все было понятно даже тем, кто по каким-то причинам не был знаком с либретто. Все ведь знали о героической Второй обороне Севастополь и его послевоенном возрождении, и примерно себе представляли заранее интригу и распределение характеров. Особенно учитывая, что в «те» времена «советское героическое» принималось как бесспорное, а внутренние конфликты строились как столкновение хорошего с еще лучшим. Что же касается «Дубровского», то здесь вставало множество вопросов. Начиная с проблемы соотношения Пушкинской прозы и текстов для вокальных партий, неизбежного домысливания или переделки не оконченной А.С. Пушкиным повести (или романа?) – и так до сложности сценического воплощения ряда ключевых эпизодов исходного текста. Не исключено, что многие, впервые узнав о готовящейся постановке, еще и спросили себя: а зачем? – и хорошо, если вспомнили бессмертное «…что ему Гекуба…».
Подлинное и выдуманное
Постановке было предпослано весьма симпатичное знакомство с замыслом, эпохой и некоторыми творческими достижениями. В фойе театра прогуливались милые дамы и кавалеры в слегка стилизованных нарядах «Пушкинской» эпохи, да не просто фланировали, а разыграли сценку появления самого Пушкина» (арт. Александр Савченко) - он же Рассказчик, который затем «вел» спектакль, пересказывая прозой или стихами, не написанными самим Александром Сергеевичем, повороты фабулы. Стены украшали эскизы костюмов, придуманные Златой Цирценс, с тем, чтобы зрители смогли уловить потери и находки на пути от замысла к воплощению. Общий стилистический замысел постановки, как стало окончательно понятно после начала спектакля, предполагал открытую театрализацию, демонстративный отказ от «четвертой стены» и узкого подражания. Большой и весьма убедительно звучащий оркестр располагался прямо на сцене, постоянно работал светодиодный экран-задник, на котором и «оживали» Пушкинские рукописи (подлинные и выдуманные), и выстраивались детали архитектуры, пейзажа и антуража, и, в соответствующих местах, бушевали заснятые рапидом грозы или же прочерчивали ночное небо метеоры. Иногда – «пролетали» она наискось вверх, вызывая непрошенные ассоциации с трассирующими пулями… Вдобавок на сцене то и дело появлялся ведущий-рассказчик в гриме и «костюме» Пушкина, на замысел играли своеобразные, почти что эклектичные бутафория и реквизит, очень условные, но безусловно удачные костюмы массовок (особенно балетных) и откровенно гротесковая подача практически всех персонажей третьего плана, - мы в театре, господа, мы смотрим и слушаем мюзикл и это главное! Тем более, что мюзикл удался на славу. Особенно хороши оказались Троекуров в исполнении засл. арт. Украина последние новости Владислава Черникова, фигура важнейшая, и Егоровна Ольги Котляренко – персонаж в исходном тексте малозаметный, а здесь, стараниями композитора, либреттиста, но прежде всего самой артистки, - один из самых выразительных. А в известной мере – в соотнесении с глубинным смыслом и повести, и спектакля, – и ключевых. Запоминаются они даже больше, чем заглавный герой (арт. Владимир Кудрявцев) и главная героиня (арт. Эмилия Меметова), хотя природа наградила этих актёров отменной театральной внешностью, композитор – лучшим музыкальным материалом, а постановщик – удачными мизансценами. Если уж зашла речь о режиссуре, то несомненно - в спектакле множество удачных находок. Отметим хотя бы «фирменное» для Владимира Косова расположение действия на нескольких уровнях, от оркестровой ямы до высоких подмостков и канатов, по которым «разбойники» поднимаются до самого верха зеркала сцены, - и от зрительного зала до самой глубины сцены, до демонстрационного экрана. Все массовые сцены зрелищны и выразительны, к отдельным из них если и есть претензии, то скорее из разряда «что сделано», а не «сделано как»; некоторые же – например, «пожар в Кистеневке» или «ватага на промысле», - заслуживают высоких оценок безо всяких скидок. Обязательно надо выделить и сцену свидания-прощания Маши и Дубровского, в которой Владимир Косов интересно развил свою «находку» из «Юноны…» - здесь танцоры не просто «оттеняют» вокалистов и (или) раскрывают их переживания, а вступают с ними в совместное поэтическое действие; хорош и вокальный дуэт «спина к спине» с выверенными поворотами… Молодой балетмейстер Александр Гоцуленко хорошо использовал возможности, предоставленные и композитором, мастером современных ритмов, и общим постановочным замыслом, не предполагающим жестких временных и стилистических ограничений. И что важно – эти танцы, включающие немало разностильных элементов, не выглядят ни эклектичными, ни «вставными номерами», нарушающими общую ткань спектакля.
Порыв с гротеском
Композитор Ким Брейтбург и автор либретто Карен Кавалерян, вдохновленные Пушкинским текстом, создали произведение, в котором - по смысловому ряду, - есть и кризис романтизма, и критика социальной несправедливости, и «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», и обличение нравов. И все это подводит к финальному посылу, что образы сих ушедших героев должны остаться с нами – сегодняшними, что «мы себя в них узнаем». В основном эта концепция и легла в основу постановки, даже заключительный текст не только продекламирован, но и высвечен на большом экране «Пушкинским» почерком. Практически все удачное, интересное, талантливое, что есть в постановке, работает на эту концепцию. Создатели спектакля в Крымском академическом музыкальном театре на благодатном, в общем-то, материале (и музыкальном, и литературном) творили зрелище – и преуспели, вот только в этом порыве перебрали с гротеском. Есть «перебор» и в костюмах - слишком уж далека обстановка купальни начала двадцатого века от приема у генерал-аншефа начала века предыдущего, а уж «тогдашний» капитан-исправник в мундире городового с кобурою нагана выглядит не гротеском и даже не карикатурой, а попросту постановочной небрежностью. Есть «перебор» и в актерской игре, в очень уж старательном превращении почти всех третьестепенных персонажей в недоумков, психопатов, идиотов, рамоликов и так далее. Конечно же, такое решение, принятое и осуществленное творческим коллективом, имеет право на существование и, в известной мере, растворилось в восторженном зрительском приеме мюзикла. Уже и в таком виде спектакль действительно становится «главным событием» нового театрального сезона и наверняка надолго останется в репертуаре. Но это не исключает, а предполагает его дальнейшее совершенствование.
Справка «МК»
Мюзикл в 2-х действиях по мотивам повести А.С. Пушкина «Дубровский» можно будет увидеть еще раз 16 декабря на сцене Государственного академического музыкального театра Республики Крым. Начало в 18.30. Справки и заказ билетов по тел.: +7(978) 021-71-72, (3652) 25-45-52.
