Сказочные чувства
- Андрей Борисович, наверняка еще в детстве вы вместе с родителями отдыхали на ЮБК. Расскажите, каким остался Крым в ваших детских воспоминаниях.
- Да, в Крыму я был в детстве. И даже в том возрасте, который, в общем-то, уже предполагает способность запоминать, но я ничего толком не помню. (Улыбается). Только по старым черно-белым фотографиям вижу, что был в Алупке, в Мисхоре. Но не помню. Хотя…нет. Помню кипарисы. А рядом с ними - торговца разноцветными шариками, которые, как матрешка, один в одном. Помню, мне очень хотелось набор из семи шариков, но папа сказал, что это дорого, что есть набор из пяти шариков – он больше по карману. Я долго препирался, плакал, и пока меня уговаривали успокоиться и согласиться на пять шариков, к продавцу подошел другой отец и купил своему сыну те самые семь шариков, которые я так хотел. Я почувствовал себя совершенно обделенным. Такие вот обрывочные и сильные детские воспоминания о Крыме. Помню еще мышку в номере, помню, как уронил ключ в мышью норку и то, как мы с мамой долго не могли выйти из номера. Второй раз я попал в Крым уже более 10 лет спустя, в 19-летнем возрасте. Мы поехали с папой. У него была командировка в «Крымэнерго» - на строящуюся тогда Крымскую АЭС. Тогда я осмотрел, наверное, немалую часть Крыма. Бывал и в местах достаточно экзотических. Помню пансионат, который трудно назвать пансионатом: несколько деревянных бытовок на берегу голубой Казантипской бухты. Воду туда привозили бочками, водопровода не было. Змеи кишели вокруг, но зато было абсолютно потрясающее ощущение, экзотическое такое, как в фильме. Также мы посмотрели Коктебель, Ялту, Ливадию и Гурзуф. Я почувствовал, что такое блаженство.
- Что же чувствуете сегодня, снова оказавшись в Крыму?
- Этот приезд в Крым для меня третий. Почти 35 лет здесь не был. Тогда мне было 19 лет, сейчас 53 года. Приехал в свой день рождения, чтобы и отдохнуть, и поработать. Нынешние мои впечатления не уступают по остроте. Я увидел те места, что в детстве и юношестве не довелось. Я, например, не был никогда в Севастополе и Херсонесе. А тут я это увидел… и испытал чувство блаженства. Другого слова не подобрать. Возникло даже ощущение готовности остаться жить там. Палатку где-нибудь у моря поставить, рядом с раскопками, и больше ничего не надо. Какое-то духовное еще чувство, что все это свое. Там корни наши. Там крестили князя Владимира. Трепет испытываешь и от пещерного храма первых христиан. Преемственность чувствуется. И все это на фоне вечернего заходящего солнца, мерцающего моря…сказочное чувство.
- Крым, цитируя слова Владимира Путина, вернулся в родную гавань. Но мировое сообщество пока этого не признало. По-вашему, как долго продлится изоляция?
- Начну с вашего утверждения о том, что мировая общественность не признала Крым как часть РФ. Некоторые страны признали. Вопрос ведь не в том, что там мир признает или нет, а в том, признаем ли мы это сами? Кто-то убежден, что история с Крымом - это некая силовая акция по отъему чужой собственности, вопреки волеизъявлениям и всего прочего. Однако у меня иное впечатление. Мне кажется, что крымский народ, в общем-то, не считает отсоединение Крыма каким-то нелегитимным актом. Вопрос: крымчане считают Крым русской землей или не считают? А то, кто там и что считает за океаном или в западной Европе, нас не сильно касается. Если это действительно наша земля, значит, это наша земля, и мы имеем полное право на это воссоединение.
Емкость и рента
- Российская экономика не выдержит присоединения Крыма... Об этом кричат оппозиционеры, и в частности Борис Немцов.
– Деньги-то Российская Федерация найдет. Вопрос в том, насколько они будут эффективно использованы. Если мы говорим про экономический актив Крыма и не говорим про чистую природную ренту, то ясно, что вы не будете добывать нефть. У вас есть другая - курортная, климатическая, рекреационная рента. Ее тоже можно посчитать. Но, в целом, когда мы говорим про актив экономический, а не природный, Богом данный, то надо вложить определенные средства, а потом ждать отдачи. Необходима комплексная программа развития Крыма, но взятая не с потолка, а исходящая из совершенно определенных и целевых установок - с одной стороны, а с другой - объективно существующих ограничений. Они понятны. Здесь не стоит строить материалоемкие или энергоемкие производства. Зато здесь стоит строить наукоемкие, интеллектуалоемкие, трудоемкие производства. Кадровый потенциал можно обеспечивать на собственной базе. Здесь хорошие университеты и традиции подготовки кадров. Наконец вспомним, что сама практика развития этого региона в советское время была такой же. Здесь были приборостроительные предприятия, электроника. Можно этот кластер воссоздать в совершенно новом качественном уровне. Дополнить его, например, каким-то комплексом, связанным с программным обеспечением, с инновациями в этой сфере. Можно некий аналог «Кремниевой долины» здесь сделать. Но кто видел программу развития Крыма? Кто ее в гражданском обществе обсуждал? Мнение экспертного сообщества учтено? Планирование своего бюджета и планирование своего технического прогресса - это разные вещи. Начинать надо не с денег. И не со статей бюджетных расходов, и даже не с нужд, Необходимо, прежде всего, стратегическое видение. Понимание того, куда мы идем? И какой хотим видеть экономику Крыма? Так, кто-нибудь спрашивал крымчан, нравится ли им идея создания в Ялте игорной зоны? Собственно, какое это имеет отношение к развитию Крыма? Если и будут отчисления, то незначительные. А с учетом, что через некоторое время потребуется какой-нибудь оффшорный режим, то и налоги платить никто не будет. Проект не должен быть в угоду потехам какого-го высокопоставленного игрока с толстым кошельком. Возможно, и нужно сделать эту зону, но не на ЮБК, не в перегруженой и инфраструктурно сложной Ялте, а там, где это решало бы какие-то региональные проблемы. Лас-Вегас в пустыне находится. Неужто у вас нет таких пустынных территорий? Вот и отстройте там Лас-Вегас. Организуйте новую точку роста.
- Хорошо бы. Может, тогда инвесторы к нам придут. Увы, санкции коснулись и Крыма…
- Какое-то время Крым все еще будет находиться в статусе непризнания. Но западные партнеры, которые хотят иметь свой личный выгодный бизнес в России, не будут смотреть, в Крыму это что-то конкретно сделано или нет. Если штаб-квартира будет находиться где-нибудь в Брянской области - это уже не проблема. Куда хуже, если нужно налаживать прямые связи или продолжать их с партнерами на Украине. Сейчас это будет сложно, потому что там полное непринятие. Но и, например, банковский перевод скоро придумают. Нужно просто еще две прикладные инстанции - вы сначала перечисляете какому-нибудь банку в России, он – своему западному агенту, а тот - на Украину. Такой платеж пройдет. Любой механизм, что касается организации платежей, таможенной маркировки или чего прочего – можно отработать. Примеров полно. Люди в странах, которые находятся в полной блокаде, и то находят возможность поддерживать связи. Иран, например. В свое время его полностью отключили от системы международных расчетов. Тогда эта страна со многими поддерживала межторговый обмен – иранцы перешли на обмен с помощью золота. Что касается России, то в краткосрочном плане санкции могут иметь угрожающий характер. Но в целом, в среднесрочной и долгосрочной перспективе, смогут иметь исключительно благоприятный характер. Например, наконец-то появится собственная IT-сфера и собственная национальная платежная карточная система. Теперь, в условиях начавшейся финансовой войны, эта система будет действительно создаваться. И это благо. Потому что мы получаем в свои руки еще одни элемент суверенитета: собственный контроль над собственной платежной системой, которой мы до этого не имели.
Досье «МК»
Андрей Кобяков родился 6 июля 1961 года в Москве. Окончил географический факультет МГУ и аспирантуру кафедры политической экономии естественных факультетов. С 1996 года работал обозревателем в ряде деловых изданий («Эксперт», «Финансовая Россия»). В 2001-2005 гг. был заместителем главного редактора, затем возглавлял аналитический журнал «Русский предприниматель». Кандидат экономических наук, доцент МГУ им. М.В. Ломоносова (1994-2013). Кандидатскую диссертацию защитил по проблемам экономического протекционизма. В 2005 году стал одним из основных разработчиков и соредактором Русской доктрины, соучредителем созданного для этой цели Центра динамического консерватизма. С 2009 года — заместитель главного редактора общественно-политического журнала «Однако».
